Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Одесский национальный медицинский университет
Не / соизмеримость систем
Ляшенко Д.Н.
Аннотация
Статья посвящена философско-методологическому анализу проблемы несоизмеримости систем. Критически рассматриваются скрытые метафизические предпосылки классического понимания понятия несоизмеримости. Выявляется философская роль принципа экстенсиональности в возникновении противоречий при анализе данного понятия. Применяется методология интенсионального системного подхода. Демонстрируется возможность системологического решения проблемы несоизмеримости с помощью конструирования мета-системы соизмеряемых систем.
Ключевые слова: несоизмеримость, системный подход, мета-система, концепт, структура, субстрат.
философский несоизмеримость экстенсиональность противоречие
П остановка проблемы. Если вы хотите быть правильно понятыми, то вам необходимо позаботиться о соизмеримости ваших с собеседником языковых средств, жизненных миров, то есть об интерсубъективной согласованности мировоззрений, миропониманий и т.п. Этим не исчерпывается проблематика соизмеримости, которая в том или ином виде касается многих научных и вненаучных областей. В методологии естественных наук существует проблема соизмеримости концептуальных каркасов, парадигм, теорий и т.д. которая перекликается с задачей соизмеримости языков, с которой сталкивается переводчик, и проблемой плюральности или универсальности нормативно-ценностных систем в социально-гуманитарных науках.
В философской логике проблема соизмеримости (сравнимости), возникает с уровня анализа отношений между понятиями. Понятия сравнимы или несравнимы. Если они сравнимы (имеют общий род), то они могут быть сопоставимыми или несопоставимыми. Понятия могут совпадать, находиться в родовидовых отношениях, пересекаться, противоречить, быть противоположными, соподчиненными. Первые три случая относятся к сопоставимости, следующие три к несопоставимости. Однако если отсутствует общий род, то говорят, что понятия не имеют никаких отношений. Чтобы сравнить такие понятия требуется привести их к общему роду .
Анализ последних исследований и публикаций. В современной философии науки проблема соизмеримости разрабатывалась такими исследователями как: К. Айдукевич, Б. Поппер, У. Куайн, Д. Дэвидсон, Х. Патнем, С. Крипке, В. Селларс, Д. Льюис, Т. Кун, П. Фейерабенд, Н. Гудмен, У. Матурана, К. Уилбер, В.А. Смирнов, М.В. Попович, В.В. Петров, В.В. Целищев, А.Ю. Цофнас, Ю.А. Петров, Г.И. Рузавин, В.С. Степин и мн. др.
Выделение нерешенных ранее частей общей проблемы. Большинству предложенных решений проблемы соизмеримости в той или иной степени присуща одна специфическая черта, которая, связана с ценностно-смысловой ориентацией западноевропейской цивилизации на категорию количества в противовес качеству. Строго говоря, речь идет об ориентации на экстенсиональность в противовес интенсиональности, которая, в свою очередь, легче поддается квантификации . То есть, речь идет о так или иначе принимаемом принципе экстенсиональности, причем скорее не в логическом, а в метафизическом смысле. Более того, даже когда содержательные рассуждения указывают на интенсиональные контексты вопроса соизмеримости, при попытке его формализации, ход рассуждения неизменно становится преимущественно экстенсиональным и в логическом, и в метафизическом смыслах. Как следствие, принимаемые экстенсиональные онтологические допущения приводят всю последовательно проведенную систему рассуждений к крайней степени редукции (номиналистической, элиминативной и т.п.) и к противоречию, когда редукционисты декларируют сведение интенсиональности к экстенсиональности, делая тем самым интенсиональное утверждение. Для того чтобы избежать противоречий можно воспользоваться другими логико-методологическими средствами, и, соответственно, другой метафизикой, отличной от метафизики экстенсиональности.
Собственно, с системной точки зрения (с использованием аппарата теории систем) к этой проблеме обращаются незаслуженно редко. Не исчерпывая все возможные реализации системных моделей в данном вопросе, ограничимся такими парадигмально различными интенсионально-ориентированными системными подходами как концепция автопоэзиса У. Матураны, интегральная метатеория К. Уилбера, параметрическая теория систем А. Уемова.
В первой из названных системных моделей, концепции автопоэзиса У. Матураны (см. в. ), проблема соизмеримости решается с помощью понятия «телесности» (bodyhood) живых систем. Речь идет о точке пересечения различных онтологических сфер, которые «создаются» живыми существами в процессе жизни-познавания и кажутся несоизмеримыми исходя из теоретических допущений наблюдателя. Концепция автопоэзиса имеет четко определенную предметную область -- биологические системы. Правда некоторые исследователи используют методологический аппарат этой концепции далеко за пределами биологии, просто на том основании, что некоторые системы ведут себя подобно биологическим . В любом случае, непосредственная предметная область данной теории систем ограниченна четкими границами самосоздающихся, когнитивных систем, находящихся в процессе структурного сопряжения со средой. Очевидно, что не всегда возможно говорить, например, о математических структурах в терминах познающих, самосоздающихся, структурно-сопряженных со средой системах и соизмерять их через «телесность».
Интегральная метатеория К. Уилбера , включая в себя концепцию автопоэзиса в качестве одного из своих фрагментов, предлагает более вместительную модель, которая состоит из парадигматического и мета-парадигматического аспектов. Первый описывает разнообразные теоретические и практические сферы деятельности, тогда как ко второму относятся принципы и структуры, которые упорядочивают понятийные конструкты, связанные с данными сферами деятельности. В целом интегральная метатеория строится на основании трех методологических принципов: nonexclusion («не-исключение»), unfoldment (развертывание предварительной концептуальной модели), enactment («энактивный» конструктивизм) . Концепция Уилбера является неплохим претендентом на соизмерение «несоизмеримого», однако есть как минимум одно возражение.
Обе упомянутые системные модели подходят к проблеме не/соизмеримости преимущественно с содержательной стороны (несмотря на незавершенные попытки формального моделирования в рамках рассматриваемых подходов ). Открытой остается пока возможность интенсионального, но формализованного системологического рассмотрения проблемы не/соизмеримости. Необходимыми для этого свойствами обладает общая параметрическая теория систем (ОПТС) А. Уемова , которую мы и будем использовать в качестве методологического инструментария (так же будет использоваться логический язык ОПТС -- язык тернарного описания (ЯТО) ).
Целью данной статьи является экспликация проблемы не/соизмеримости с позиций интенсионального системно-структурного подхода ОПТС.
Изложение основного материала. Еще К. Айдукевич, показал, что картина мира (в данной работе термины: парадигма, картина мира, концептуальный и языковый каркас, теория и т.п., рассматриваются с семиотической и системологической точек зрения и поэтому не различаются, так как представляют собой определенные системы терминов и суждений, которые интересуют нас только со структурной стороны) формируется как следствие взаимодействия множества предложений и множества суждений языка (концептуальный аппарат) с опытными данными, в соответствии с правилами приписывания значений (аксиоматическими, дедуктивными, эмпирическими) . Принятие некоторого концептуального аппарата и приложение его к тем или иным опытным данным и формирует картину мира. Ранний Айдукевич , стирает различие между фактофиксирующими и интерпретативными предложениями: опыт функционален по отношению к выбору концептуального аппарата, при изменении которого меняется и фактуальное опытное наполнение. Таким образом, разные картины мира несоизмеримы, если таковыми являются концептуальные аппараты.
Похожие рассуждения можно обнаружить у Р. Карнапа, У. Куайна, Т. Куна, Х. Патнема и других исследователей (см. в ). Всех их объединяет положение, что какие-либо системы знания (картины мира, парадигмы, языковые каркасы) несоизмеримы, если они «порождают» разные факты. То есть, основным критерием не/соизмеримости выступают экстенсионалы систем знания. Говоря системным языком: несоизмеримые системы знания, согласно вышеназванным методологам, невозможно сравнивать из-за различных субстратов (элементов) этих систем. Можно возразить, что данные мыслители всегда предполагают теоретическую (т.е. концептуальную) «нагруженность» фактов, и именно эта нагруженность является причиной несоизмеримости. Здесь следует заметить, что когда дело касается понимания, следует избегать приписывания своего понимания вопроса другим (тот факт, что поведение амёбы может быть в той или иной мере объяснено рационально, не означает, что амёба имеет хоть какое-то представление об этом объяснении). То есть, одно дело что декларируется в качестве причины несоизмеримости, а другое -- с чем мы действительно имеем дело в качестве несоизмеримого.
Если принять, что несоизмеримость предполагает такие отношения между системами знания, которые учитывают концептный и структурный (речь идет о т.н. системных дескрипторах: концепт (смысл, основная функция системы), структура (способ реализации концепта), субстрат (элементы системы)) аспекты, которые нельзя редуцировать к субстратному аспекту, а несопоставимость связана преимущественно с экстенсиональным уровнем систем, то можно утверждать, что указанные авторы, на самом деле, имеют в виду не несоизмеримость систем, а обычную несопоставимость, а основным критерием несопоставимости являются свойства экстенсионалов знаковых систем. «Лакмусовой бумажкой» для такого утверждения является понятие тотальной системы интерпретации, которую теоретически Айдукевич, Куайн и др. отказывались принять. Они считали, что ключевую роль в выборе референциальной системы играют прагматические критерии, конвенции, т.е., что вопрос допущения той или иной онтологии -- это всего лишь вопрос удобства. Однако, в действительности, отрицая реальность тотальной системы интерпретаций, все вышеназванные мыслители полагают в качестве таковой, как минимум мир повседневной жизни, мир научного дискурса и т.п. -- в структурном смысле это то, что Дж. Сёрль обозначает как background (см. в ). Сомнительно, что хоть кто-нибудь из указанных философов рассматривает реальную возможность того, что разные парадигмы (языковые каркасы и т.п.) порождают разные онтологии в натурально-онтологическом смысле этого слова. По сути, речь идет лишь о семантике. Разные парадигмы продуцируют разные модели знания некоей тотальной системы интерпретаций (мета-парадигмы, если угодно), именно по отношению к которой оценивается адекватность, соответствие, той или иной частной модели. В любом случае, упомянутая тотальная система интерпретаций -- это некий предельный онтологический горизонт, который выступает в качестве общего рода, для разных систем, которые тем или иным образом отражают разные его аспекты (являются противоречащими или противоположными и т.д.). Причем предполагается, что базовой частью этой мета-парадигмы является материальный мир физических явлений (или мир чувственного опыта). В таком случае разные парадигмы (языковые каркасы и т.п.) лишь по-разному моделируют эти одни и те же физические явления, события и процессы.
Действительная несравнимость (несоизмеримость) предполагала бы существование по-настоящему разных онтологий (в натурально-онтологическом смысле). Последовательный онтологический плюрализм, например, в виде многомировых интерпретаций квантовой механики, или модальный реализм Д. Льюиса встречается крайне редко, хотя и тут все эти т.н. «различные миры», различаются в основном по способам организации явлений и процессов (во времени и пространстве) все того же материального мира . Таким образом, тотальная система интерпретаций современного научного дискурса естественным образом связана с материалистическими онтологическими допущениями (очевидно, что возможны и другие метапарадигмы: идеалистические, дуалистские и т.п.).
Проблема несоизмеримости заключается в том, что Айдукевич, Карнап, Куайн, Кун и др., настаивают именно на плюральности разных систем в отношении так называемого принципа соответствия. Согласно этому принципу, одни системы знания можно дедуцировать из других, так как они лишь частные (асимптотические) случаи этих систем (например, ньютоновская механика -- это частный случай релятивистской механики) . На самом деле, в случае релятивистской и ньютоновской механик, речь идет о соответствии лишь математической семантики, а не физической (см. в ). То есть, разные теории (парадигмы, языковые каркасы и т.п.) далеко не всегда находятся в дедуктивной связи друг с другом, так как представляют собой замкнутые системы с различными субстратами. Если бы системы знания были логически связаны, то из отрицания «ложной» системы (гипотезы флогистона, например) можно было бы дедуцировать «истинную» (кислородную теорию) . Поэтому парадигмы не состоят в дедуктивных (структурных) отношениях друг с другом (не перетекают и не вытекают друг из друга), а являются просто несопоставимыми экстенсионально (в рамках мета-парадигмы, тотального языкового каркаса). Таким образом, структурная несоизмеримость (отсутствие логических отношений), материалистический background и субстратная (экстенсиональная) несопоставимость являются основными метафизическими принципами, принимаемыми классическими методологами занятыми анализом соизмеримости.
Более того, в явном виде проговаривается лишь принцип несопоставимости субстратов разных парадигм, тогда как первые два принципа являются имплицитными. Все бы ничего, да только имплицитные принципы не всегда осознаются исследователями, особенно принцип трансцендентальных условий существования тотальной системы интерпретации (в данном случае материалистического background), наличие которого взрывает теоретические системы изнутри, так как заносится он с черного входа (ср. с ). Ведь очевидно, что тотальная мета-парадигма может быть совершенно иной.
Избежать указанных недостатков можно, используя методологическую рефлексию системного подхода, в случае ОПТС, дающую эксплицитную возможность уклонения от необходимости прямого или косвенного решения базового вопроса натуральной онтологии. Достигается это с помощью фундаментального принципа структурной онтологии (индифферентности к метафизическому выбору), принимаемого в теории систем.
«Независимо от того, какова степень реальности вещи, определяя ее как вещь, как то, чему приписываются свойства или в чем устанавливаются отношения, вопрос об ее объективной либо субъективной реальности можно до некоторых пор -- до той поры, когда придет пора предпринимать практические действия, вообще оставлять без ответа. Природа вещей, как уже отмечено, -- не предмет структурных исследований». .
Сравнение систем, так или иначе, имплицирует метатеоретические отношения в рамках метасистемы, через которую соизмеряются объектсистемы. Это предполагает сравнение систем не только по субстрату, но и эксплицитное дифференцированное соизмерение по структуре и концепту. Концептом построения такой метатеоретической мета-системы может быть какой-нибудь частный принцип, но для познавательных целей лучше, чтобы это было положение, позволяющее учитывать неограниченное (произвольное) количество точек зрения на мир, будучи при этом определенным именно в данном аспекте. На ЯТО структуру этого концепта можно выразить с помощью следующей формулы: A ^ [( A ) t ]. То есть речь идет о произвольной вещи A , которая обладает определенным свойством t (см. в ).
Здесь можно вспомнить о принципе «nonexclusion» интегральной метатеории К. Уилбера: «Все точки зрения (системы) в чем-то правы (правильны)». Однако здесь возникают проблемы другого рода.
В свое время П. Фейерабенд выдвинул похожий гносеологический принцип «Anything goes!» . Однако сам Фейерабенд не только не предложил какой-либо единой, упорядочивающей мета-системы, но полагал, что таковая если и возможна, то вредна, так как является чемто сродни прокрустова ложа , тем более что невозможно систематизировать пролиферирующиеся теории как раз потому, что они несоизмеримы.
Рассмотрим проблему «невозможности» мета-системы подробнее. Очевидно, что мета-система -- это система. Поэтому для иллюстрации опровержения положения о «невозможности мета-системы» можно воспользоваться парадоксом«неизбежности системы», сформулированным и проанализированным А. Уемовым и А. Цофнасом (см. в ).
Если задать концепт системы 1 -- «не образовывать систему», можно получить импликацию: 1 ^ ([а(*А)])1 Здесь а -- некоторое отношение, которое соответствует концепту. Как видим, консеквент этой формулы в точности соответствует дефиниенсу формальной схемы определения системы с атрибутивным концептом: ([а(*А)])1 Иначе говоря, если мы не конструируем систему, упорядочивающую данные нашего опыта сознательно, то эта система все равно будет конструироваться стихийно, бессознательно (если упорядочить данные опыта удалось, так как любая вещь может быть представлена и как система, и как не-система, согласно принципам универсальности и относительности системного моделирования).
Получается, что даже такой анархистский принцип как «все пройдет», тем не менее, может быть концептом системы, однако в такой системе вся ответственность ложится на структуру системы. Таковой и могут выступить отношения соизмеримости. Описывая какую-либо вещь в виде системы, в первую очередь выделяют дескрипторы (концепт, структуру, субстрат), то есть, сравнивая разные системы друг с другом, необходимо учитывать, что системы, несоизмеримые по одному дескриптору, соизмеримы по другому (простейшим примером такого рода отношений является семантическая и синтаксическая дифференциация сравниваемых систем (см. в )). Таким образом, структура мета-системы должна учитывать эксплицитную возможность сосуществования разных критериев сравнения. Это могут быть отношения изо-концептности, изоморфизма, изо-субстратности, частичной изо-субстратности, структурно-субстратной не/соизмеримости, концептно-субстратной не/соизмеримости и т.д. В субстрате конструируемой мета-системы оказываются сравниваемые системы.
Далее, можно добиться гораздо большей строгости рассуждений (или хотя бы эвристически интересных выводов), если использовать аппарат ЯТО для сравнения несоизмеримых систем, например, при сравнении систем через операции синтеза -- реистического, реляционного, атрибутивного. Обозначим два концепта соизмеряемых систем через символы 1 и 1 (фиксированный объект и объект отличный от него). В одном из вариантов ЯТО выводимы теоремы так называемого атрибутивного синтеза , например: (Ґ) 1 ^ 1. Здесь написано, что если вещи, отличной от фиксированной, приписывается определенное свойство, то мы получаем определенную вещь. То есть, если производить концептное соизмерение двух систем по типу атрибутивного синтеза (речь в таком случае идет о рассмотрении одной вещи сквозь призму другой), то в результате сравнения получится «поглощение» одного концепта другим, тем через который производится сравнение. Если соотносить концепты наших систем по типу реистического синтеза, как две равноправные вещи, то мы получим строго неопределенные результаты согласно следующей теореме: Ґ 1 ^ Ьа. Символ в консеквенте означает «строго неопределенный объект». Очевидно, что когда мы интерпретируем физику Аристотеля с помощью физики Ньютона, или физику последнего сквозь призму релятивистской теории, отношения между данными парадигмально различными теориями выстраиваются по типу атрибутивного синтеза. Тогда же, когда мы не делаем выбора относительно «лучшей» теории, а соотносим их «по модулю», как в случае реистического синтеза, то мы не можем предсказать точный результат этого сравнения. Учитывая, что помимо атрибутивного и реистического синтеза есть еще теоремы реляционного синтеза, то представляется, что все три типа синтеза дают возможность соотносить различные системы по всем трем дескрипторам, причем с различной вариативностью соотношений.
В ыводы из данного исследования
Таким образом, в рамках нашего краткого рассмотрения были выявлены эксплицитные и имплицитные предпосылки классического экстенсионального подхода к проблеме не/соизмеримости. Некоторые неявно принимаемые предпосылки приводят к противоречиям. Применение системного подхода позволяет обращаться с проблемой не/соизмеримости на структурно-онтологических основаниях, помещая ее в контекст мета-системы, где она получает дифференцированную экспликацию, в соответствии с теоретико-системным категориальным аппаратом. К перспективам данного направления исследования принадлежит возможность дальнейшего развертывания проблематики не/соизмеримости, используя системно-параметрическое и/ или формализованное моделирование в рамках ОПТС и ЯТО.
Список литературы
1. Войшвилло Е. К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ / Е. К. Войшвилло. Изд. 3. М.: Либроком, 2009. 240 с.
2. Луман Н. Введение в системную теорию / Н. Луман / пер. с нем. М.: Логос, 2007. 360 с.
3. Петров Ю. А Не опровергать неопровержимое / Ю. А. Петров // Бирюков Б. В. Трудные времена философии. Юрий Александрович Петров. Борьба против профанации методологии науки. Отстаивание философской логики. М.: Либроком, 2010. С. 141-148.
4. Петров Ю. А. Теория познания: научно-практическое значение / Ю. А. Петров. М.: Мысль, 1988. 144 с.
5. Принцип соответствия: историко-методологический анализ. М.: Наука, 1979. 320 с.
6. Уёмов А. И. Системные аспекты философского знания / А. И. Уёмов. Одесса: студия Негоциант, 2000. 160 с.
7. Уёмов А. И. Системный подход и общая теория систем / А. И. Уёмов. М.: Мысль, 1978. 272 с.
8. Уёмов А. И. Формальные аспекты систематизации научного знания и процедур его развития / А. И. Уёмов // Системный анализ и научное знание. М.: Наука, 1978. С. 95-141.
9. Цофнас А. Ю. Теория систем и теория познания / А. Ю. Цофнас. Одесса: АстроПринт, 1999. 308 с.
10. Ajdukiewicz K. The scientific world-perspective and other essays, 1931-1963 / К. Ajdukiewicz Dordrecht: D. Reidel Pub. Co., 1978. 378 p.
11. Capra F. The hidden connections: integrating the biological, cognitive and social dimensions of life into a science of sustainability / F. Capra. N-Y: Doubleday, 2002. xix + 300 p.
12. Capra F. The web of life: a new scientific understanding of living systems / F. Capra. N-Y.: Anchor books, 1996. xix + 347 p.
13. Carnap R. Empiricism, semantics and ontology / R. Carnap // Revue internationale de Philosophie. 1950. № 4. Pp. 20-40
14. Davidson D. On the very idea of conceptual scheme / D. Davidson // Inquiries into truth and interpretation. 2-d edit. Oxford: Clarendon Press, 2009. P. 183-198.
15. Feyerabend P. Against method / P. Feyerabend. fourth ed. London, N-Y.: Verso, 2010. xxxi + 296 p.
16. Kuhn T. Commensurability, Comparability, Communicability / T. Kuhn // The Road Since Structure: Philosophical Essays, 1970-1993. Chicago and London: The university of Chicago press, 2000. P. 33-57.
17. Kuhn T. The structure of scientific revolutions / T. Kuhn. third edition. Chicago and London: The university of Chicago press, 1996. xiv + 212 p.
18. Lewis D. Possible Worlds / D. Lewis // The Possible and the Actual: Readings in the Metaphysics of Modality. N-Y.: Cornel University Press, 1979. P. 182-189.
19. Maturana H. Reality: The search for objectivity or the quest for compelling argument / H. Maturana // Irish Journal of Psychology. Vol. 9 1988. Pp. 25-82.
20. Maturana H., Varela F. The tree of knowledge: the biological roots of human understanding / H. Maturana, F. Varela / revised ed. Boston: Shambala, 1993. 269 p.
21. Putnam H. Reason, Truth and History / H. Putnam. Cambridge: CUP, 1981. xii + 222 p.
22. Quine W. Theories and Things / W. Quine. Cambridge, Massachusetts: Harvard UP, 1982. 219 p.
23. Searle J. Making the social world: the structure of human civilization / J. Searle. N-Y.: Oxford UP, 2010. xiv + 208 p.
24. Uyemov A. The Ternary Description Language as a Formalism for the Parametric General Systems Theory: Part I / A. Uyemov // International Journal of General Systems. 1999. Issue 4-5 (Vol. 28). P. 351-366.
25. Wilber K. Eye to eye: the quest for the new paradigm / K. Wilber. 3-d ed.. Boston & London: Shambhala, 1996 xxii + 325 p.
26. Wilber K. Integral spirituality: a startling new role for religion in the modern and postmodern world / K. Wilber. Boston & London: Integral Books. Pp. 1-210.
27. Wilber K. Sex. Ecology. Spirituality: The spirit of evolution / K. Wilber. 2-d ed. Boston & London: Shambhala, 2000. xxv + 852 p.
28. Wilber K. Excerpt B: The many ways we touch: three principles helpful for any integrative approach / K. Wilber // Excerpts from volume 2 of the Kosmos Trilogy. 2003. 49 p. Режим доступа: http://www. kenwilber.com/Writings/PDF/ExcerptB_KOSMOS_2003.pdf
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Пауль (впоследствии Пол) Фейерфбенд и его концепция "эпистемологического анархизма". Позиция Фейерабенда и два принципа концепции: несоизмеримости и пролиферации. Исторические "феномены" науки и мифа, как разные сообщества с собственными парадигмами.
реферат , добавлен 07.05.2015
Определение связи и направления исследования данного понятия. Анализ связей состояния и особенности их изучения в современной философии. Этапы и путь к пониманию причинной связи. Типы данной связи и их обоснование, три существующие понимания механизма.
реферат , добавлен 27.06.2013
Особенность изучения критики кумулятивистской модели развития науки. Анализ принципов пролиферации и несоизмеримости. Характеристика концепции гносеологического анархизма. Основные труды Фейерабенда. Проведение исследования метода контриндукции.
реферат , добавлен 12.03.2019
Герменевтика как искусство истолкования текстов и философская теория понимания. Методы гуманитарного познания согласно учениям В. Дильтей. Феномен понимания и правильного истолкования понятого. Особенности и этапы становления философской герменевтики.
реферат , добавлен 31.07.2009
Общенаучный характер системного подхода. Понятия структуры и системы, "множество отношений". Роль философской методологии в формировании общенаучных понятий. Содержательные признаки и общие свойства систем. Основные содержательные признаки систем.
реферат , добавлен 22.06.2010
Изучение различных классификаций, функции и содержание понятия "информация". Анализ исторического становления в философии данного термина и сопоставление его с научным пониманием. Роль, значение и философские проблемы информации в современном обществе.
реферат , добавлен 22.12.2013
Развитие логического мышления. Классификация ошибок: логические, терминологические и психологические. Примеры софизмов. Навыки правильного мышления. Парадоксы математические. Парадокс несоизмеримости величин, бесконечно малых величин, изобретателя.
реферат , добавлен 25.02.2009
Философско-политические направления развития российской мысли XIX в. Евразийцы как идейные продолжатели русской философско-политической мысли. Глобализация как философская проблема. Роль русской философии в развитии российской и мировой культуры.
научная работа , добавлен 30.10.2015
Формулировки понятия "трудовые споры". Содержание и объем данного понятия, логическая характеристика. Понятия, которые находятся с исходным в отношениях равнозначности, пересечения, противоречия или противоположности. Обобщение и ограничение понятия.
контрольная работа , добавлен 31.05.2010
Философско-методологический анализ основ современной экономики. Мировоззренческие, познавательные, методологические и эвристические функции философии. Их влияние на формирование у экономиста поискового мышления, инновационного и адаптационного потенциала.
Науч. рев-ции – вид новаций в науке, который отличается от др. видов, не только своим хар-рами и механизмами генезиса, сколько своей значимостью и последствиями для развития науки и культуры. Выделяют 2 основных признака науч.рев-ций: 1. н.рев-ции связаны с перестройкой основных науч.традиций. 2. н.рев-ции затрагивают мировоззренческие и методологические основания науки, изменяя стиль мышления. Кун говорит, что когда происходит науч.рев-ция меняется взгляд на мир. Н.рев-ции выходят за пределы обл-ти, где они произошли и оказывают влияние на изменение взгляда на мир в целом. Н.рев-ции различаются по масштабу: 1. Глобальные р-ции, которы формируют совершено новый взгляд на мир (Птолимей-Коперник; Ньютон-Энштейн) 2. Рев-ции в отдельных фунд-х науках, преобразующих их основы, но не содержащие глоб-го мировозр-го переворота (открытие электромагнитного поля) 3. Микрорев-ции – суть которых создание новых теорий в науч. обл-х(психология, бихевиоризм, совр. гуманист-я психология). Различают 3 вида рев-ций, благодаря чему, что меняется и что открывается: 1вид. построение новых фунд-х теорий (Коперник, Ньютон, Энштейн,Фрейд и т.д.) осбобенности этого вида а) центральные для данной олб-ти теорет-х концепций, которые определяют в данный период лицо науки. Б) данная рев-ция касается не только науч.представлений, но и изменяет мышление, затрагивает мышленческие и методологические проблемы (теория Дарвина оказалась применима в биологии, социологоии, антропологии и даже в лингвистике) 2вид. Внедрение новых методов исслед-я, новые м-ды приводят к далеко идущим последствиям, меняя проблемы, стандарты науч.работы, открывая новые обл.знания (появление микроскопа, телескопа и др.) 3вид. Открытие новых миров(новых предметных обл-й) – мир микроорганизмов и вирусов; атомов и молекул; кристаллы; радиоактивность; бессознательное). Понимание того, что происходит ре-ция происходит не сразу(н-р учение Фрейда). Проблема соизмеримости теорий . Н.рев-ции порождают вопрос о соизмеримости старого и нового знания. В кумулятивной теории все было понятно, нания накапливаются и никуда не исчезают, считались ценными. Кун опроверг идею сравниваемости теорий, идею несоизмеримости теорий, сказав, что сторонники разных парадигм видят мир по разному, поэтому теории несоизмеримы, а интерпритации фактов не могут быть приведены к какой-то общей основе. Идею о несоизмеримости развивает и Фейерабент, говорит, что одни и теже понятия имеют разный смысл в разных териях. В совр.мре идея несоизмеримости подвергается критике, потому что в науке есть сквозные проблемы, несмотря на смену парадигм. Новая теория всегда вырастает из старых проблем, из ее достижений и ее неудачь. Приемственность науч. теорий сохраняется в науке на уровне матем-го аппарата, на уровне понятий и фактов. История науки показывает, что часто старая теория относится к новой как частный случай, но по принципу дополнительности.(н-р геометрия Эвклида-частный случай геометрии Лобачевского; физика Ньютона- частный случай физики Энштейна).Вывод: Проблема соизмеримости или несоиз-ти теорий не имеет универсального решения, склаывается свой хар-р взаимоотношения м\у новым и старым. Говоря о приемственности можно говорить о традициях. Традиция- общепринятые модели произ-ва, организ-ии знаний, традиции способствуют быстрому развитию науки. Приемственность традиций сущ. в 2 видах: 1. в виде текстов 2. в виде системных науч.ценностей по поводу производства знания, его передачи (как заниматься наукой, каким образом). Полони говорил, что сущ. явное инеявное знание, Традиции могут сущ-ть в явном знании и в неявном, что передача происходит при живом взаимодействии ученых. Науч. лидеры представляют колоссальную ценность, являясь носителями науч.знаний и явл-сь носителями приемов.
Наука находится в состоянии непрестанного развития, она подвижна и открыта. В ходе научного познания меняется совокупность актуальных проблем, открываются и вводятся в рассмотрение новые факты, отбрасываются прежние теории и создаются более совершенные, имеющие порой поистине революционное значение. Ход познания демонстрирует нам извечное брожение научного духа.
В самой философии и методологии науки заметно существенное нарастание именно динамической проблематики. Если в первой половине XX века преобладали проблемы, связанные с логическим анализом научного языка, структуры теории, процедур дедуктивного и индуктивного вывода, то со второй половины XX века становится весьма заметен поворот от логики к истории. Динамика науки, закономерности и движущие факторы ее развития, проблемы взаимоотношения и соизмеримости старых и новых теорий, соотношение консерватизма и радикализма в науке, вопросы рационального преодоления научных разногласий и рационального перехода от одних теоретических позиций к другим - вот что становится объектом преимущественного интереса философов, приводя порой к бурным дискуссиям.
Целью реферата является рассмотрение важнейшего вопроса: как именно (революционно или революционно) происходит развитие науки.
Задача данной работы состоит в том, чтобы рассмотреть различные модели развития науки. В истории науки существуют четыре подхода к анализу динамики, развития научного знания и механизмов этого развития: кумулятивизм и антикумулятивизм (варианты которого - теория научных революций Куна, теория научно-исследовательских программ Лакатоса), а также уникализм (теории кейс-стадис) и анархизм Фейерабенда.
1 Кумулятивизм
Кумулятивизм (от лат. Cumula - увеличение, скопление) считает, что развитие знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной сумме знаний . Такое понимание абсолютизирует количественный момент роста, изменения знания, непрерывность этого процесса и исключает возможность качественных изменений, момент прерывности в развитии науки, научные революции. Сторонники кумулятивизма представляют развитие научного знания как простое постепенное умножение числа накопленных фактов и увеличение степени общности устанавливаемых на этой основе законов. Так, Г. Спенсер мыслил механизм развития знания по аналогии с биологическим механизмом наследования благоприобретенных признаков: истины, накопленные опытом ученых предшествующих поколений, становятся достоянием учебников, превращаются в априорные положения, подлежащие заучиванию .
Рассмотрим наиболее разработанный пример эволюционной модели внутреннего развития науки - концепцию Стивена Тулмина. В оппозиции неопозитивистским представлениям о научном мышлении как строгом следовании логическим нормам Тулмин выдвигает на передний план другой тип организации научного мышления, основанный на понимании. Пони¬мание в науке, по Тулмину, задается, с одной стороны, соответствием «матрицам» (стандартам) понимания, принятым в научном сообществе в данный исторический период, с другой стороны – проблемными ситуациями и прецедентами, выступающими основой «улучшения понимания». Анализируя концептуальные точки зрения, эпистемолог должен обращаться к той ситуации понимания (или проблемной ситуации), с которой сталкивается ученый, и относительно которой он решает, какие интеллектуальные средства необходимо ввести и актуализировать в этой ситуации.
Тулмин формулирует взгляд на эпистемологию как теорию исторического формирования и функционирования «стандартов рациональности и понимания, лежащих в основе научных теорий». По Тулмину, учёный считает понятными те события или явления, которые соответствуют принятым им стандартам. То, что не укладывается в «матрицу понимания, считается аномалией, устранение которой (т. Е. улучшение понимания) выступает как стимул эволюции науки.
Согласно данной теории, основные черты эволюции науки сходны с дарвиновской схемой биологической эволюции.
Механизм эволюции концептуальных популяций, согласно Тулмину, состоит в их взаимодействии с совокупностью внутринаучных (интеллектуальных) и вненаучных факторов. Решающее условие выживания тех или иных понятий - значительность их вклада в улучшение понимания. Эволюция теорий зависит от исторически меняющихся стандартов и стратегий рациональности, которые в свою очередь подвергаются обратному воздействию со стороны эволюционирующих дисциплин. В этом смысле внутренняя (рационально реконструируемая) и внешняя (зависящая от вненаучных факторов) истории науки являются дополняющими друг друга сторонами одного и того же процесса адаптации научных понятий к требованиям «среды их обитания». Соответственно объяснение «успеха» тех или иных интеллектуальных инициатив предполагает рассмотрение «экологии» частной культурно-исторической ситуации. В любой проблемной ситуации дисциплинарный отбор «признает» те из конкурирующих инноваций, которые лучше всего адаптируются к «требованиям» местной «интеллектуальной среды». Эти «требования» охватывают как те проблемы, которые каждый концептуальный вариант призван решить, так и другие упрочившиеся понятия, с которыми он должен сосуществовать. Взаимосвязь понятий «экологическое требование» и «ниша», «адаптивность» и «успех» составляют предмет «интеллектуальной экологии».
Иногда модель кумулятивизма объясняют на основе принципа обоб¬щения фактов и генерализации теорий; тогда эволюция научного знания истолковывается как движение в сторону все больших обобщений, а смена научных теорий понимается как смена менее общей теории более общей. В качестве примеров обычно приводились классическая механика, с одной стороны, и теория относительности и квантовая механика - с другой; арифметика натуральных чисел, с одной стороны, и арифметика рациональных или действительных чисел - с другой, евклидова и неевклидова геометрии и т. п.
2 Антикумулятивизм
Антикумулятивизм предполагает будто в ходе развития познания не существует каких-либо устойчивых (непрерывных) и сохраняющихся компонентов. Переход от одного этапа эволюции науки к другому связан лишь с пересмотром фундаментальных идей и методов . История науки изображается представителями антикумулятивизма в виде непрекращающейся борьбы и смены теорий, методов, между которыми нет ни логической, ни даже содержательной преемственности.
Рассмотрим в качестве примера модель научных революций Томаса Куна .
Основное понятие этой концепции - парадигма, т. Е. господствующая теория, задающая норму, образец научного исследования в какой-либо области науки, определенное видение мира учеными. Парадигма основана на вере. Структура парадигмы:
1. Символические обобщения типа второго закона Ньютона, закона Ома, закона Джоуля-Ленца и т.д.
2. Концептуальные модели, примерами которых могут служить общие утверждения такого типа: «Теплота представляет собой кинетическую энергию частей, составляющих тело» или «Все воспринимаемые нами явления существуют благодаря взаимодействию в пустоте качественно однородных атомов».
3. Ценностные установки, принятые в научном сообществе и проявляющие себя при выборе направлений исследования, при оценке полученных результатов и состояния науки в целом.
4. Образцы решений конкретных задач и проблем, с которыми неизбежно сталкивается, например, студент в процессе обучения.
Носителем, выразителем и разработчиком парадигмы на любой стадии истории науки является научное сообщество. «Парадигма - это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму». Важным для концепции Куна является также понятие научного сообщества, состоящего из практикующих специалистов, работающих в определенной научной области. Члены данного сообщества имеют аналогичное образование и подвергаются одинаковому процессу посвящения (введения в научное сообщество), после чего все они принимают одну и ту же специальную литературу, извлекают из нее аналогичные знания по многим пунктам, а границы этой стандартной литературы маркируют обычно границы данной научно-исследовательской области.
В философию науки Кун вводит не субъект познания классической теории познания с соотнесенным с ним объектом познавательной деятельности, а исторически существующее научное сообщество, с выработанным взглядом на мир, с достаточно четко очерченным кру¬ Ом проблем, решение которых допустимыми методами считается научным. Все, что не относится к общепринятым образцам и стандартам, считается ненаучным. С этой точки зрения парадигма -довольно консервативное образование, ее изменение происходит медленно и не всегда безболезненно. Развитие науки представлено Куном как процесс возникновения, эволюционного изменения и смены парадигм. Этот процесс можно описать при помощи четырех включенных в него стадий.
Первая стадия может быть названа допарадигмальной, когда имеют место различные, возможно даже случайные, точки зрения, отсутствуют фундаментальные концепции, общая проблематика на этом этапе никак не выражена, поэтому не может существовать никаких общих стандартов и критериев оценки и сравнения хаотически получаемых результатов. Этот период, относящийся фактически к генезису науки, практически находится за пределами рассмотрения модели развития по Куну поскольку отличительной особенностью развитой науки является как раз наличие в ней парадигмы.
Вторая стадия развития науки имеет большое значение, т. К. связана с созданием и формированием единой парадигмы. Возникает и постепенно становится общепринятой фундаментальная концепция, которая ставит множество пока еще нерешенных проблем. Фундаментальные идеи и теории никогда изначально не могут быть представлены в окончательно завершен¬ном виде, они требуют значительной доработки и совершенствования. Фундаментальная идея определяет основное стратегическое направление движения научной мысли. Создается научное сообщество, организуется процесс образования, готовятся специализированные научные кадры в различных направлениях фундаментальной науки, охватывающие теоретические, экспериментальные и прикладные аспекты научной деятельности. Основой образования всегда был и остается учебник, в содержание материала которого входят не только теоретические достижения классиков парадигмы, но и наиболее важные эксперименты и опыты. В процессе образования этот материал невольно способствует закреплению и стандартизации наиболее удачных образцов решения проблем. Через образование парадигма способствует становлению дисциплины мышления.
Третья стадия развития науки названа Куном «нормальной наукой». Она соответствует эволюционному периоду развития науки, когда парадигма сложилась и уже не нужны новые теории. Все усилия ученых в этот период направлены на совершенствование фундаментальной концепции, на накопление фактов, подтверждающих основные идеи, на решение нерешенных проблем. Такие проблемы Кун называет «головоломками», т. Е. интеллектуальными задачами, решение которых существует, но пока еще не известно. Состояние знания, принимаемого в этот период, не допускает никакой критики и инакомыслия. Человек, не соглашающийся с фундаментальными принципами парадигмы или предлагающий совершенно несовместимые с ней взгляды, просто не включается в научное сообщество. Никакая критика в этот период не допускается. Если ученые сталкиваются с фактами, которые не могут быть объяснены, исходя из принятой парадигмой установки, то они их просто игнорируют. Такие факты называются аномалиями. С течением времени количество аномалий может оказаться достаточно большим. Некоторые из головоломок, оставшись нерешенными, могут перейти в разряд аномалий, т. е. сама парадигма внутри себя может порождать аномалии. Стремление к совершенствованию фундаментальных принципов и теорий при объяснении возникающих несоответствий приводит к усложнению теорий (заметим, что при любом количестве несоответствий теории фактам, она не отбрасывается, как предполагал Поппер). Наконец, неспособность парадигмы объяснить накопившиеся аномалии и несоответствия фактам приводит к возник-новению кризиса. Научное сообщество начинает обсуждать парадигму.
Кризис и связанный с ним поиск новых фундаментальных идей, способных решить накопленные аномалии, составляют четвертую стадию развития науки, которая завершается научной революцией, после которой утверждается новая фундаментальная теория и образуется новая парадигма. Научная революция - это переходный период от старой парадигмы к новой, от старой фундаментальной теории к новой, от старой картины мира к новой. Революции в науке являются логическим результатом накопления в ходе функционирования нормальной науки аномалий - некоторые из них могут привести не только к необходимости моди¬фикации теории, но и к ее замене. В этом случае происходит выбор между двумя теориями или более.
Согласно концепции Куна, новая фундаментальная теория и соответствующая ей парадигма, возникающие после научной революции, настолько отличаются от предыдущих, что оказываются несоизмеримыми, во всяком случае в теоретическом плане преемственности не существует. Казалось бы, что новая парадигма способна решить головоломки и аномалии старой теории и кроме того выдвигает и решает новые проблемы, увеличивая тем самым запас знаний. Но все дело в том, что в постреволюционный период формирования новой парадигмы она еще на¬столько слаба и несовершенна, что старая парадигма, по крайней мере по количеству решаемых проблем внешне выглядит более привлекательной и авторитетной. Но все-таки новая парадигма в конце концов побеждает. Объясняют это обычно социальными факторами. Несоизмеримость парадигм приводит к выводу о том, что наука развивается дискретно от одной пара¬дигмы к другой, внутри каждой из которых развитие происходит эволюционным образом. Но если мы говорим о развитии прогрессивном, то следует ответить на вопросы, связанные с преемственностью, наследованием научного знания и возникновением нового знания. Вот что по этому поводу пишет Кун: «Поскольку масштабной единицей научных достижений служит решенная проблема и поскольку группа хорошо знает, какие проблемы уже были решены, очень немногие ученые будут склонны легко принимать точку зрения, которая снова ставит под вопрос многие ранее решенные проблемы. Природа должна сама первая подрывать профессиональную уверенность, указывая на уязвимые стороны прежних достижений. Кроме того, даже тогда, когда это случается и появляется на свет новый кандидат в парадигму, ученые будут сопротив¬ляться его принятию, пока не будут убеждены, что удовлетворены два, наиболее важных условия. Во-первых, новый кандидат должен, по-видимому, решать какую-то спорную и в целом осознанную проблему, которая не может быть решена никаким другим способом. Во-вторых, новая парадигма должна обещать сохранение в значительной мере реальной способности решения проблем, которая накопилась в науке благо¬даря предшествующим парадигмам. Новизна ради новизны не является целью науки, как это бывает во многих других творческих областях. В результате, хотя новые парадигмы редко обладают или никогда не обладают всеми возможностями своих предшественниц, они обычно сохраняют огромное количество наиболее конкретных элементов прошлых достижений и, кроме того, всегда допускают дополнительные конкретные решения проблем».
3 Уникализм
Кейс стадис (case studies) – ситуационные исследования. Это направление начинает выдвигаться на передний план в 70-е годы. В работах такого рода прежде всего подчеркивается необходимость остановить внимание на отдельном событии из истории науки, которое произошло в определенном месте и в определенное время. Кейс стадис - это как бы перекресток всех возможных анализов науки, сфокусированных в одной точке с целью обрисовать, реконструировать одно событие из истории науки в его цельности, уникальности и невоспроизводимости. Процесс индивидуализации изучаемых исторических событий, который начался с выдвижения на передний план в качестве предмета изучения строя мышления определенной эпохи, радикально трансформирующегося с ходе глобальной научной революции, завершается ситуационными исследованиями, которые являются уже прямым антиподом кумулятивистских, линейных моделей развития науки. В кейс стадис ставится задача понять прошлое событие не как вписывающееся в единый ряд развития, не как обладающее какими-то общими с другими событиями чертами, а как неповторимое, невоспроизводимое в других условиях. В исторических работах прежнего типа историк стремился изучить как можно больше фактов с тем, чтобы обнаружить в них нечто общее и на этом основании вывести общие закономерности развития. Теперь историк изучает факт как событие, событие многих особенностей развития науки, сходящихся в одной точке с тем, чтобы отличить ее от других.
Обозначим некоторые методологически значимые особенности кейс стадис, опираясь на сказанное об этих исследованиях выше.
Во-первых: процессуальность, эти исследования сосредоточены не столько на некотором готовом факте, окончательном итоге научного открытия, сколько на самом событии, по возможности целостном и неповторимом. Такое событие может, на первый взгляд, предстать очень частным и незначительным, но оно несет в себе некоторые симптомы переломных, поворотных моментов в истории науки. С другой стороны, такие события, сознают это сами исследователи или нет, оказываются своеобразным, легкообозримым и точно определяемым перекрестком разных направлений историко-научного поиска, будь то анализ процесса творчества, социальных условий, соотношения общесоциального и собственно научного сообщества, структуры научного знания и т.д. Кейс стадис сочетают в себе, что очень важно, синтетичность, универсальность и локальность, точечность, легкообозримую предметность анализируемого события.
Во-вторых: локальность, для кейс стадис важно, что в качестве целостного и уникального берется событие малое по объему: это, как правило, не культура какого-то длительного периода времени в истории, не культура большого региона, нет, изучаются события локализованные, такие, как отдельный текст, научный диспут, материалы конференции, научное открытие в определенном научном коллективе и т.д.
В-третьих: значительность, особое значение для кейс стадис приобретает возможность охарактеризовать их как некую воронку, в которую втягиваются и предшествующие события, и пос¬ледующие, хотя предмет изучения характеризует настоя-щее науки, «теперь», пусть даже это «теперь» и относится хронологически к прошлым векам.
4 Анархизм
Полу Фейерабенду было суждено завершить развитие логико-аналитического направления в философии науки, которое тогда еще только зарождалось в стенах Венского университета.
Фейерабенд назвал свою концепцию эпистемологическим анархизмом. Что же она собой представляет? С точки зрения методологии анархизм является следствием двух принципов:
1. Принципа пролиферации (от латинского proles - потомство, fero - несу; буквально: разрастание ткани организма путем разложения клеток);
2. Принципа несоизмеримости.
Согласно первому из них. Требуется изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, не совместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый - вообще говоря, каждый человек - может (и должен) изобретать свою собствен¬ную концепцию и разрабатывать ее. Сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружаю¬щим.
Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с дру¬ Ом, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Так, если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с ней рас¬ставаться, то с этим нельзя ничего сделать: нет фактов, которые можно было бы ей про¬тивопоставить, так как она формирует свои собственные факты; не действуют указания на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и тео¬рии могут казаться просто бессмысленными; невозможно упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой.
Автор фантазии создает нечто похожее на парадигму Куна: это особый мир и все, что в него не входит, не имеет для автора никакого смысла. Таким образом, формируется методологическая основа анархизма: каждый во¬лен изобретать свою собственную концеп¬цию; ее невозможно сравнить с другими кон¬цепциями, ибо нет никакой основы для тако¬го сравнения; следовательно, все допустимо и все оправданно.
История науки подсказала Фейерабенду еще один аргумент в пользу анархизма: не существует ни одного методологического правила или нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с существу-ющими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методологических правил мы можем принять прямо им противоположные. Но и первые, и вторые не будут универсаль¬ными. Поэтому философия науки вообще не должна стремиться к установлению каких-либо правил научного исследования.
Фейерабенд отделяет свой эпистемологический (теоретико-познавательный) анархизм от политического анархизма, хотя между ними имеется и определенная связь. У поли¬тического анархиста есть политическая про¬грамма, он стремится устранить те или иные формы организации общества. Что же касается эпистемологического анархиста, то он иногда может защищать эти нормы, поскольку он не питает ни постоянной вражды, ни неизменной преданности ни к чему - ни к какой общественной организации и ни к ка-кой форме идеологии. У него нет никакой жесткой программы, и он вообще против вся-ких программ. Свои цели он выбирает под влиянием какого-то рассуждения, настроения, скуки, из желания произвести на кого-нибудь впечатление и т. д. Для достижения избран-ной цели он действует в одиночку, однако может примкнуть и к какой-нибудь группе, если это покажется ему выгодным. При этом он использует разум и эмоции, иронию и де-ятельную серьезность - словом, все сред¬ства, которые может придумать человеческая изобретательность. «Нет концепции - сколь бы «абсурдной» или «аморальной» она ни казалась, - которую бы он отказался рассмат¬ривать или использовать, и нет метода, кото-рый бы он считал неприемлемым. Единствен¬ное, против чего он выступает открыто и бе-зусловно, - это универсальные стандарты, универсальные законы, универсальные идеи, такие, как «Истина», «Разум», «Справедли¬вость», «Любовь» и поведение, предписыва-емое ими…» .
Анализируя деятельность родоначальни¬ков современной науки, Фейерабенд прихо¬дит к выводу, что наука вовсе не рациональна, как считает большинство философов. Но тогда возникает вопрос: если в свете совре¬менных методологических требований наука оказывается существенно иррациональной и может развиваться, лишь постоянно нарушая законы логики и разума, то чем же тогда она отличается от мифа, от религии? В сущнос¬ти, ничем, отвечает Фейерабенд.
Действительно, как отличают науку от мифа? К характерным особенностям мифа обычно относят то, что его основные идеи объявлены священными; всякая попытка по-сягнуть на них наталкивается на табу; факты и события, не согласующиеся с центральны-ми идеями мифа, отбрасываются или приводятся с ними в соответствие посредством вспо¬могательных идей; никакие идеи, альтернатив¬ные по отношению к основным идеям мифа, не допускаются, и если все-таки они возника¬ют, то безжалостно искореняются (порой вме¬сте с носителями этих идей). Крайний догма¬тизм, жесточайший монизм, фанатизм и нетер¬пимость к критике - вот отличительные чер¬ты мифа. В науке же, напротив, распростране¬ны терпимость и критицизм. В ней существу¬ет плюрализм идей и объяснений, постоянная готовность к дискуссиям, внимание к фактам и стремление к пересмотру и улучшению при¬нятых теорий и принципов.
Фейерабенд не согласен с таким изображе¬нием науки. Всем ученым известно, и Кун выразил это с большой силой и ясностью, что в реальной, а не выдуманной философами науке свирепствуют догматизм и нетерпи¬мость. Фундаментальные идеи и законы рев¬ниво охраняются. Отбрасывается все, что рас¬ходится с принятыми теориями. Авторитет крупных ученых давит на их последователей с той же слепой и безжалостной силой, что и авторитет создателей и жрецов мифа на веру¬ющих. Абсолютное господство парадигмы над душой и телом ученых рабов - вот прав¬да о науке. Но в чем же тогда преимущество науки перед мифом, спрашивает Фейерабенд, почему мы должны уважать науку и прези¬рать миф?
Нужно отделить науку от государства, как это уже сделано в отношении религии, при¬зывает Фейерабенд. Тогда научные идеи и теории уже не будут навязываться каждому члену общества мощным пропагандистским аппаратом современного государства. Основ-ной целью воспитания и обучения должны быть всесторонняя подготовка человека к тому, чтобы, достигнув зрелости, он мог со¬знательно и потому свободно сделать выбор между различными формами идеологии и деятельности. Пусть одни выберут науку и научную деятельность, другие примкнут к одной из религиозных сект, третьи будут ру-ководствоваться мифом и т. д. Только такая свобода выбора, считает Фейерабенд, совме-стима с гуманизмом, и только она может обес¬печить полное раскрытие способностей каждого человека. Никаких ограничений в обла¬сти духовной деятельности, никаких обяза¬тельных для всех правил, законов, полная сво¬бода творчества - вот лозунг эпистемологического анархизма.
Вывод
Современное состояние аналитической философии науки можно охарактеризовать, пользуясь терминологией Куна, как кризис. Парадигма, созданная логическим позитивиз-мом, разрушена, выдвинуто множество аль¬тернативных методологических концепций, но ни одна из них не может решить стоящих проблем. Нет ни одного принципа, ни одной методологической нормы, которые не подвер¬гались бы сомнению. В лице Фейерабенда аналитическая философия науки дошла до выступления против самой науки и до оправ-дания самых крайних форм иррационализма, Однако если исчезает всякая грань между наукой и религией, между наукой и мифом, то должна исчезнуть и философия науки как теория научного познания. За последние несколько десятилетий в философии науки не по¬явилось по сути дела ни одной новой ориги¬нальной концепции и сфера интересов боль¬шей части исследователей постепенно смеща¬ется в область герменевтики, социологии на¬уки и этики науки.
Список литературы:
1. История философии: Запад-Россия-Восток (книга четвертая. Философия ХХв.) – М.: «Греко-латинский кабинет№ Ю.А. Шичалина, 1999 – 448с.
2. Грязнов Б.С. Логика. Рациональность, творчество. М.: Наука, 1982
3. Ушаков Е.В. Введение в философию и историю науки. М.: Наука, 1997
4. Электронный ресурс – «Электронная энциклопедия»
НЕСОИЗМЕРИМОСТЬ ТЕОРИЙ (в философии науки) – тезис, согласно которому невозможно определить рациональные критерии для сопоставления, сравнения различных теорий, относящихся к одной и той же эмпирической области. Понятие несоизмеримости заимствовано из греческой математики, где оно означало отсутствие общей меры. Отрезки некоторой длины считались соизмеримыми, если существует некая общая мера их сравнения. Не все отрезки соизмеримы: диагональ квадрата несоизмерима с его стороной. В философию науки понятие несоизмеримости теорий было введено в нач. 70-х гг. Т.Куном и П.Фейерабендом. Авторы тезиса о несоизмеримости теорий обратили внимание на то, что последовательно сменяющие друг друга фундаментальные научные теории, описывая один и тот же круг эмпирических данных, исходят из различных онтологических допущений, оперируют одинаковыми по имени, но разными по смыслу понятиями, ставят в центр исследовательской деятельности разные проблемы. При этом приверженцы старой и новой парадигм используют разные критерии оценки и отбора теорий (эти критерии оказываются парадигмально зависимыми), в связи с чем возникает вопрос: возможно ли (и если да, то как) сравнение и выбор между теориями?
Можно выделить две формулировки тезиса о несоизмеримости теорий, разных по силе и содержанию (соответственно ТН1 и ТН2). Согласно ТН1, нет общей, сохраняющейся при переходе от одной теории к другой основы для их сравнения. Согласно ТН2, не существует абсолютных оценок, на основании которых можно было бы сделать однозначный выбор между теориями.
В основе ТН1 лежит убеждение, что традиционные для философии науки представления о сравнении последовательных теорий являются упрощенными и не соответствуют реальной научной практике. «Традиционные» представления о сравнении теорий состояли в следующем. Пусть есть две конкурирующие теории Т1 и Т2. Из Т1 следует E1, из Т2 – Е2, где E1 и Е2 – следствия теорий Т1 и Т2. Пусть удалось осуществить эксперимент, подтверждающий E1 и не подтверждающий Е2. Основываясь на результате этого эксперимента, полагают, что Т1 верна, а Т2 не верна, и отдают предпочтение первой.
Сторонники ТН1 утверждают, что традиционные представления базируются на двух неверных предпосылках. Одна из них состоит в предположении, что смысл терминов, общих для двух теорий, сохраняется при переходе от одной теории к другой. Другая состоит в предположении, что существует если и не теоретически свободный, то по крайней мере нейтральный по отношению к сравниваемым теориям язык наблюдения.
Отвергая первое допущение, сторонники ТН1 утверждают, что значение терминов при смене фундаментальных теорий не остается неизменным. Ссылаются при этом на такие примеры, как изменение смысла понятий «масса», «длина», «промежуток времени» и т.д. при переходе от классической механики к специальной теории относительности (СТО) или изменение смысла таких фундаментальных понятий классической физики, как «координата», «импульс» и т.д., при переходе к квантовой. В СТО понятие массы приобретает такое свойство, которого не было у соответствующего понятия в классической физике: зависимость от скорости; понятия координаты и импульса в квантовой механике настолько отличаются от одноименных понятий в классической механике, что могут непротиворечиво применяться лишь дополнительным способом.
Изменение смысла понятий порождает проблемы двоякого рода. Одна из них относится к области психологии науки. Неинвариантность смысла одних и тех же (по имени) терминов затрудняет взаимопонимание между приверженцами различных парадигм, в связи с чем нетривиальным становится вопрос о коммуникации между ними. Другая проблема является эпистемологической и касается сравнения теорий, невозможность которого как раз и утверждается в ТН1. Многие исследователи отмечали, однако, что вопреки мнению сторонников ТН1 изменение смысла понятий не является помехой для сравнения теорий. Если вслед за Г.Фреге проводить различие между смыслом (интенсиональностью) и референтностью (экстенсиональностью) термина, проблема становится разрешимой. При установлении отношения противоречия между следствиями теорий, которое требуется для выбора между теориями, стабильность смысла не является необходимой. Если две теории имеют перекрывающиеся области приложимости (в случае с двумя последовательными теориями это условие выполняется), то, несмотря на изменение смысла общих терминов, следствия этих теорий могут быть сравнены благодаря тому, что термины имеют общую референтность. Другая трудность – отсутствие нейтрального по отношению к последовательно сменяющим друг друга теориям языка наблюдения – является действительно реальной в связи с тем, что эти теории используются при интерпретации экспериментального результата, который призван сыграть роль проверочного по отношению к ним. В ряде работ было показано, однако, что в познании существует слой эмпирических данных, который, являясь теоретически нагруженным, тем не менее оказывается нейтральным по отношению к сравниваемым теориям, поскольку в его интерпретации участвуют другие, отличные от сравниваемых теории. Он и способен сыграть роль языка наблюдения, нейтрального по отношению к сравниваемым теориям.
Т.о., ТН1 является слишком сильным для того, чтобы соответствовать реальному процессу познания. Вопреки утверждениям сторонников ТН1 существует возможность сравнения теорий уже на экспериментальной почве. Неполнота и неоднозначность такого сравнения отчасти компенсируется применением различных внеэмпирических соображений, напр. сравнительной простоты или различных эстетических соображений.
ТН2 является более слабой версией ТН1: отрицается существование только абсолютных критериев и оценок. И если ТН1 неадекватен научной практике, тο ΤΗ2 с некоторыми оговорками справедлив: абсолютных критериев и оценок теорий действительно не существует. Бессмысленно ставить вопрос, какая из последовательно сменяющих теорий «лучше», если употреблять это слово в смысле большего соответствия «лучшей» теории некоему абстрактному внеисторическому эталону оценки теорий. Новая теория является более углубленной, точной и специализированной реконструкцией реальности, и, имея это в виду, можно говорить о прогрессе в развитии научного знания. Но, оставаясь в рамках самого научного познания, указать однозначный критерий прогресса невозможно – для этого необходим выход в область взаимоотношения теорий и практической деятельности людей, взятых в их историческом развитии.
Сторонники тезиса о несоизмеримости теорий считают справедливым не только ТН2, но и ТН1. Характерна в этом плане позиция П.Фейерабенда. Признание в качестве справедливого ТН1 служит для него основанием для поисков внеэмпирических стандартов оценки теорий. П.Фейрабенд указывает на целый ряд формальных и неформальных критериев сравнения теорий. Однако он считает, что эти требования в значительной степени субъективны. Утверждая на этом основании неизбежность превращения оценки и отбора теорий из рутинной процедуры в комплексное решение, опирающееся на борьбу мнений, предпочтений и т.п., Фейерабенд делает вывод о невозможности рациональной реконструкции процесса смены фундаментальных научных теорий. В современной литературе этот вывод подвергается основательной критике.
Литература:
1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975;
2. Порус В.Н. Актуальные проблемы анализа «научных революций». – В кн.: Аналитические обзоры зарубежной литературы. М., 1983, с. 7–40;
3. Feyerabend P.К. Explanation, Reduction and Empiricism. – Minnesota Studies in the Philosophy of Science: Scientific Explanation, Space and Time. Minneapolis, 1962, vol. 3, p. 28–97;
4. Putnam H. Mind, Language and Reality. Philosophical Papers, vol. 2. Cambr., 1979.
Редукционистские и попперианские представления о динамике теорий были подвергнуты резкой критике со стороны американских философов II. Фейерабенда и Т. Куна. При этом оба исходили из тезиса о несоизмеримости (англ, incommensurability) теорий, который они стали энергично пропагандировать, начиная с 1962 г. 1 Принято говорить о тезисе Куна - Фейерабенда, но по сути для обоих авторов он является не тезисом, т.е. недоказанным положением, а метанаучным принципом, который они стремились обосновать. Принцип Куна - Фейерабенда по настоящий день вызывает острые споры. Т. Тсохарис и М. Псимопулос назвали рассматриваемых философов «худшими врагами науки» . Основная идея Куна и Фейерабенда состояла в подчеркивании принципиального различия концептов любых самостоятельных теорий. Они считали, что это обстоятельство не учитывалось в концепции кумулятивного знания позитивистов, согласно которой знание непрерывно наращивается, исключая какую-либо прерывистость. В последующие годы Кун и Фейерабенд неоднократно уточняли свою позицию, но многим вопросам не соглашаясь друг с другом. Рассмотрим более детально аргументацию обоих интересующих нас авторов.
На наш взгляд, удачную реконструкцию воззрений Фейерабенда осуществил немецкий исследователь К. Гетман. Он перечисляет восемь аргументов Фейерабенда :
- 1. Замена теорий не всегда является результатом фальсификации.
- 2. Некоторые теории исключаются лишь потому, что появились их альтернативы.
- 3. Факты, не описываемые ими, были обнаружены лишь благодаря альтернативным концепциям.
- 4. Некогда опровергнутые теории, например древний атомизм, могут быть неожиданно возрождены.
- 5. Строгие требования по опровержению теорий, содержавших аномалии, несостоятельны.
- 6. Некоторые теории невозможно вывести дедуктивно из их предшественниц.
- 7. Эмпирическое содержание теорий не обязательно возрастает, оно может и уменьшаться.
- 8. Часто теории становятся продуктивными благодаря ad-hoc адаптациям, т.е. гипотезам, придуманным ради объяснения того или иного частного случая.
Эти аргументы как раз и призваны оправдать принцип несоизмеримости теорий.
Знатоки теории Куна указывают на три его главные установки:
- 1) замена проблем и стандартов, определяющих статус научной дисциплины;
- 2) смена концептов, используемых для разрешения проблем;
- 3) существование ученых в различных исторически меняющихся мирах 1 .
с другом. Впрочем, как отмечают П. Хойнинген-Хьюн и Э. Оберхайм, интерпретация Куном и Фейерабендом несоизмеримости теорий часто понималась неверно . Им приписывалось отрицание возможности сравнения теорий. Между гем они признавали не только его возможность, но и необходимость.
Английское incommensurability переводится на русский язык трояко: несоизмеримость , несравнимость и несоразмерность. В соответствии с содержанием работ Куна и Фейерабенда лучше всего подходит, пожалуй, термин несоразмерность. Теории несоразмерны в силу различий их концептов. Но они, как признавали Кун и Фейерабенд, сравнимы. Однако то, что сравнивается, в некотором роде и измеряется. Это утверждение вроде бы явно противоречит установкам рассматриваемых ученых. Тем не менее оно уместно. Сошлемся в этой связи на позиции самих Фейерабенда и Куна.
По мнению Фейерабенда, так как теории несоизмеримы, то каждая из них хороша по-своему. Несоизмеримые теории можно использовать для целей их «взаимной критики» . Но как же возможна «взаимная критика» несоизмеримых теорий? Фейерабенд разъяснял ситуацию следующим рассуждением. Предложения теорий, например Т 1 и Т 2 , ассоциируются с предложениями наблюдения 5. «Используя введенные понятия, мы можем теперь сказать, что эмпирическое содержание теории Г 2 больше эмпирического содержания теории Т { , если для каждого ассоциируемого утверждения в 7’, существует некоторое утверждение, задаваемое Т 2 , но не наоборот» 1 . Приведенное рассуждение Фейерабенда имеет ключевое значение в оценке соотносительности теорий Г, и Т 2 . Как выясняется, эмпирическое содержание теории Т 2 больше, чем эмпирическое содержание Т { . Как видим, имеет место соизмерение. Впрочем, постулируемая Фейерабендом взаимная критика теорий не состоялась. В его примере научная критика выступает как интерпретационный вектор Т 2 => Т и исключающий вектор Т,=>Т 2 .
Кун подчеркивал, что научное сообщество признает характеристиками добротной теории точность, непротиворечивость, расширение первоначальной области приложения, простоту и плодотворность. Уступая господствующему научному мнению, он отчасти был готов признать эти характеристики объективными критериями выбора добротной научной теории . Но, строго говоря, Кун их считал не объективными правилами или критериями, а интерсубъективными ценностями. Таким образом, и Кун нс отрицал сравниваемость и даже известную соизмеримость теорий. Согласно его концепции выживает та теория, которая в конкурентной борьбе проявляет большую жизненную силу.
Выше мы подчеркивали известную родственность позиций Куна и Фейерабенда, заключающуюся в опоре на принцип несоизмеримости теорий. Исходя из этого, они, тем не менее, пришли к принципиально разным воззрениям относительно динамики знания.
- Feyerabend Р. Explanation, Reduction and Empiricism // Feigl FI., Maxwell G. (eds). ScientificExplanation, Space, and Time. Minneapolis: University of Minneapolis Press, 1962. P. 28-97 ;Kuhn T. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago: University of Chicago Press, 1970.
- Theocharis T., Psimopoulos M. Where Science Has Gone Wrong // Nature. 1987. № 329.P. 596.
Загрузка...