Научное познание как предмет методологического анализа
Наука как особая отрасль рациональной человеческой деятельности по производству объективно истинного знания об окружающем нас мире возникает как естественное продолжение обыденного, стихийно-эмпирического процесса познания. Кроме научного познания, существуют также вненаучные способы постижения действительности, важнейшим из которых является искусство, а самым знакомым - обыденное познание. Поэтому первая наша задача заключается в том, чтобы выяснить, в чем состоит их сходство и преемственность и в чем заключается качественное отличие научных форм познания от ненаучных.
Обыденное и научное знание
Общеизвестно, что задолго до возникновения науки люди приобретали необходимые им знания о свойствах и особенностях вещей и явлений, с которыми они сталкивались в своей повседневной практической деятельности. Немало нового для себя мы узнаем с помощью обыденного познания и теперь. Все это показывает, что научное знание не отделено непреодолимой гранью от обыденного, поскольку представляет собой дальнейшее усовершенствование и развитие последнего.
Рассматривая вопрос о соотношении обыденного и научного знания, следует избегать двух крайностей в его решении. Нередко, отмечая качественное отличие научного знания от обыденного, забывают о связи и преемственности между ними. Эта связь заключается прежде всего в том, что они имеют общую цель - дать объективно верное знание о действительности, и поэтому опираются на принцип реализма, который в
обыденном сознании ассоциируется с так называемым здравым смыслом. Хотя понятие здравого смысла не является точно определенным и меняется со временем, тем не менее в его основе лежит представление об объективном реальном существовании окружающего мира, отвергающее наличие каких-либо сверхъественных сил. Поскольку рассуждения в рамках здравого смысла ставят своей целью достижение объективной истины, постольку они опираются на те же законы традиционной логики, которые обеспечивают последовательный, непротиворечивый характер мышления. Правда, эти законы не всегда ясно сознаются и не всегда точно формулируются, и иногда именно это обстоятельство служит источником логических ошибок.
Преемственность между обыденным знанием и наукой, здравым смыслом и критическим рациональным мышлением состоит в том, что научное мышление возникает на основе предположений здравого смысла, которые в дальнейшем подвергаются уточнению, исправлению или замене другими положениями. Так, например, обыденные представления о плоской земной поверхности, о движении Солнца вокруг Земли, вошедшие даже в птолемеевскую систему мира, и многие другие были подвергнуты критике и заменены научными положениями. В свою очередь, здравый смысл также не остается неизменным, ибо со временем включает в свой состав прочно утвердившиеся в науке истины.
По-видимому, именно эта связь и преемственность между наукой и обыденным познанием служит иногда основанием для крайних заявлений, когда научное знание рассматривается только как усовершенствованное обыденное знание. Такого мнения придерживался, например, известный английский биолог-эволюционист Томас Гексли. «Я верю,- писал он,- что наука есть ни что иное, как тренированный и организованный здравый смысл. Она отличается от последнего точно так же, как ветеран может отличаться от необученного рекрута» 1 . Нетрудно, однако, понять, что наука йё является простым продолжением и организацией знаний, основанных на здравом смысле. Скорей познание, основанное на здравом смысле, может служить исходным пунктом, началом для возникновения качественно отличного научного познания. В этом отношении заслуживает внимания точка зрения известного британского фи-
1 Huxley Tomas. Educational Value of Natural History Science// Readings in Philosophy of Scince. - NY., 1953.-P.130.
Лософа Карла Поппера, который подчеркивал, что «наука, философия, рациональное мышление - все начинают со здравого смысла» 1 . Несмотря на то, что предположения здравого смысла часто являются неточными и ненадежными, все же наука начинает именно с них, так как никаким другим материалом она не располагает. Попытки многих философов, в частности Рене Декарта, построить научное знание на таких положениях, которые с самого начала нам представляются совершенно бесспорными и очевидными, являются, во-первых, явно недостижимыми, во-вторых, ориентируются на субъективные критерии. Ведь то, что одному кажется очевидным, другому представляется неочевидным и спорным.
Наука, хотя и начинает с анализа предположений здравого смысла, не отличающихся особой обоснованностью и надежностью, в процессе своего развития подвергает их рациональной критике, используя для этого специфические эмпирические и теоретические методы исследования, и тем самым достигает прогресса в понимании и объяснении изучаемых явлений. Поэтому можно вполне согласиться с К. Поппером, что «фундаментальная проблема теории познания состоит в разъяснении и исследовании этого процесса, благодаря которому... наши теории могут расти и прогрессировать» 2 . Такой подход в целом дает верное представление о соотношении между обыденным и научным познанием, хотя слишком подчеркивает «гипотетический характер» последнего 3 .
Поскольку наука вообще и научное исследование в частности представлют собой особую целенаправленную деятельность по производству новых, надежно обоснованней знаний, то они должны располагать своими специфическими методами, средствами и критериями познания. Именно эти особенности отличают науку как от повседневного, так и вненаучных форм познания.
Обыденное познание нацелено на познание мира вокруг. Оно стремится предвидеть результаты действий человека. Стихийно-эмпирическое.
Сравним науку и обыденное познание, чем они отличаются?
1) Обыденное познание отражает объекты, которыми человек оперирует в рамках уже сложившихся приемов практической деятельности. Наука изучает и такие фрагменты реальности, которые человек сможет осваивать в далеком будущем.
2) Наука вырабатывает специальный язык, пригодный для описания объектов, необычных с точки зрения здравого смысла. Понятия обыденного языка менее четкие, более многозначные.
3) В науке используется специальная аппаратура для экспериментального изучения объектов познания.
4) Продукты научного исследования - это научные знания, которые выражены в языке, овеществлены в исследованиях, в приборах и становятся средством дальнейшего исследования.
5) Обыденные знания не систематизированы, достоверность проверяется в обыденной практике, а научные знания проверяются в специальных экспериментах.
6) В науке существует особая проблема: выделение самого объекта исследования. Например, элементарная частица, биологический вид, электричество, химический элемент. В обыденном познании объект исследования изначально задан. Например, предметы быта, орудия труда.
7) Приемы исследования обыденного познания вплетены в повседневный опыт и субъект познания, т. е. человек, не осознает, что это приемы познания (топор в полнее себе является средством познания). В науке нужны особые методы, которые специально разрабатываются. В науке существует система методов – методология (наука о методах).
8) В обыденном познании подготовка субъекта познавательной деятельности происходит в ходе социализации, а в науке существует особая форма подготовки – образование.
9) Идеал истины как главной ценности для науки. Обыденное познание ориентируется на повторение того, что уже было.
10) Требование научной добросовестности.
Научное и обыденное познание
Стремление изучать объекты реального мира и на этой основе предвидеть результаты его практического преобразования свойственно не только науке, но и обыденному познанию, которое вплетено в практику и развивается на ее основе. По мере того, как развитие практики опредмечивает в орудиях функции человека и создает условия для элиминации субъективных и антропоморфных наслоений при изучении внешних объектов, в обыденном познании появляются некоторые виды знаний о реальности, в общем-то сходные с теми, которые характеризуют науку.
Зародышевые формы научного познания возникли в недрах и на основе этих видов обыденного познания, а затем отпочковались от него (наука эпохи первых городских цивилизаций древности). С развитием науки и превращением ее в одну из важнейших ценностей цивилизации ее способ мышления начинает оказывать все более активное воздействие на обыденное сознание. Это воздействие развивает содержащиеся в обыденном, стихийно-эмпирическом познании элементы объективно-предметного отражения мира.
Способность стихийно-эмпирического познания порождать предметное и объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и научным исследованием. Характеристики, отличающие науку от обыденного познания, удобно классифицировать сообразно той категориальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).
Тот факт, что наука обеспечивает сверхдальнее прогнозирование практики, выходя за рамки существующих стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет дело с особым набором объектов реальности, не сводимых к объектам обыденного опыта. Если обыденное познание отражает только те объекты, которые в принципе могут быть преобразованы в наличных исторически сложившихся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предметом освоения только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.
Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании. Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обыденный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетенных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многозначны, их точный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимущественно имеет дело с объектами, не освоенными в обыденной практической деятельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремится как можно более четко фиксировать свои понятия и определения.
Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ею объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является необходимым условием научного исследования. Язык науки постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объективного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседневный, естественный язык. Например, термины "электричество", "холодильник" когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.
Наряду с искусственным, специализированным языком научное исследование нуждается в особой системе специальных орудий, которые, непосредственно воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъектом. Орудия, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаще всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов.
Научная аппаратура и язык науки выступают как выражение уже добытых знаний. Но подобно тому, как в практике ее продукты превращаются в средства новых видов практической деятельности, так и в научном исследовании его продукты - научные знания, выраженные в языке или овеществленные в приборах, становятся средством дальнейшего исследования.
Таким образом, из особенностей предмета науки мы получили в качестве своеобразного следствия отличия в средствах научного и обыденного познания.
Спецификой объектов научного исследования можно объяснить далее и основные отличия научных знаний как продукта научной деятельности от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпирического познания. Последние чаще всего не систематизированы; это, скорее, конгломерат сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта. Их достоверность устанавливается благодаря непосредственному применению в наличных ситуациях производственной и повседневной практики. Что же касается научных знаний, то их достоверность уже не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специфические способы обоснования истинности знания. Ими являются экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводимость одних знаний из других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос истинности с одних фрагментов знания на другие, благодаря чему они становятся связанными между собой, организованными в систему.
Таким образом, мы получаем характеристики системности и обоснованности научного знания, отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.
Из главной характеристики научного исследования можно вывести также и такой отличительный признак науки при ее сравнении с обыденным познанием, как особенность метода познавательной деятельности. Объекты, на которые направлено обыденное познание, формируются в повседневной практике. Приемы, посредством которых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве предмета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода познания. Иначе обстоит дело в научном исследовании. Здесь уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежат дальнейшему изучению, составляет весьма трудоемкую задачу. Например, чтобы обнаружить короткоживущие частицы - резонансы, современная физика ставит эксперименты по рассеиванию пучков частиц и затем применяет сложные расчеты. Обычные частицы оставляют следы-треки в фотоэмульсиях или в камере Вильсона, резонансы же таких треков не оставляют. Они живут очень короткое время (10-22 с) и за этот промежуток времени проходят расстояние, меньшее размеров атома. В силу этого резонанс не может вызвать ионизации молекул фотоэмульсии (или газа в камере Вильсона) и оставить наблюдаемый след. Однако, когда резонанс распадается, возникающие при этом частицы способны оставлять следы указанного типа. На фотографии они выглядят как набор лучей-черточек, исходящих из одного центра. По характеру этих лучей, применяя математические расчеты, физик определяет наличие резонанса. Таким образом, для того чтобы иметь дело с одним и тем же видом резонансов, исследователю необходимо знать условия, в которых появляется соответствующий объект. Он обязан четко определить метод, с помощью которого в эксперименте может быть обнаружена частица. Вне метода он вообще не выделит изучаемого объекта из многочисленных связей и отношений предметов природы. Чтобы зафиксировать объект, ученый должен знать методы такой фиксации. Поэтому в науке изучение объектов, выявление их свойств и связей всегда сопровождается осознанием метода, посредством которого исследуется объект. Объекты всегда даны человеку в системе определенных приемов и методов его деятельности. Но эти приемы в науке уже не очевидны, не являются многократно повторяемыми в повседневной практике приемами. И чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, углубляясь в исследование "необычных" объектов, тем яснее и отчетливее проявляется необходимость в создании и разработке особых методов, в системе которых наука может изучать объекты. Наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах. Потребность в развертывании и систематизации знаний второго типа приводит на высших стадиях развития науки к формированию методологии как особой отрасли научного исследования, призванной целенаправлять научный поиск.
Наконец, стремление науки к исследованию объектов относительно независимо от их освоения в наличных формах производства и обыденного опыта предполагает специфические характеристики субъекта научной деятельности. Занятия наукой требуют особой подготовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, обучается приемам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно, вернее, она осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида, когда у него формируется и развивается мышление в процессе общения с культурой и включения индивида в различные сферы деятельности. Занятия наукой предполагают наряду с овладением средствами и методами также и усвоение определенной системы ценностных ориентаций и целевых установок, специфичных для научного познания. Эти ориентации должны стимулировать научный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от получаемых знаний. Иначе наука не будет осуществлять своей главной функции - выходить за рамки предметных структур практики своей эпохи, раздвигая горизонты возможностей освоения человеком предметного мира.
Две основные установки науки обеспечивают стремление к такому поиску: самоценность истины и ценность новизны.
Любой ученый принимает в качестве одной из основных установок научной деятельности поиск истины, воспринимая истину как высшую ценность науки. Эта установка воплощается в целом ряде идеалов и нормативов научного познания, выражающих его специфику: в определенных идеалах организации знания (например, требовании логической непротиворечивости теории и ее опытной подтверждаемости), в поиске объяснения явлений исходя из законов и принципов, отражающих сущностные связи исследуемых объектов, и т.д.
Не менее важную роль в научном исследовании играет установка на постоянный рост знания и особую ценность новизны в науке. Эта установка выражена в системе идеалов и нормативных принципов научного творчества (например, запрете на плагиат, допустимости критического пересмотра оснований научного поиска как условия освоения все новых типов объектов и т.д.).
Ценностные ориентации науки образуют фундамент ее этоса, который должен усвоить ученый, чтобы успешно заниматься исследованиями. Великие ученые оставили значительный след в культуре не только благодаря совершенным ими открытиям, но и благодаря тому, что их деятельность была образцом новаторства и служения истине для многих поколений людей. Всякое отступление от истины в угоду личностным, своекорыстным целям, любое проявление беспринципности в науке встречало у них беспрекословный отпор.
В науке в качестве идеала провозглашается принцип, что перед лицом истины все исследователи равны, что никакие прошлые заслуги не принимаются во внимание, если речь идет о научных доказательствах.
Малоизвестный служащий патентного бюро А.Эйнштейн в начале века дискутировал с известным ученым Г.Лоренцем, доказывая справедливость своей трактовки введенных Лоренцем преобразований. В конечном счете именно Эйнштейн выиграл этот спор. Но Лоренц и его коллеги никогда не прибегали в этой дискуссии к приемам, широко применяемым в спорах обыденной жизни - они не утверждали, например, неприемлемость критики теории Лоренца на том основании, что его статус в то время был несоизмерим со статусом еще не известного научному сообществу молодого физика Эйнштейна.
Не менее важным принципом научного этоса является требование научной честности при изложении результатов исследования. Ученый может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты, он может повторить уже сделанное открытие, но не имеет права заниматься плагиатом. Институт ссылок как обязательное условие оформления научной монографии и статьи призван не только зафиксировать авторство тех или иных идей и научных текстов. Он обеспечивает четкую селекцию уже известного в науке и новых результатов. Вне этой селекции не было бы стимула к напряженным поискам нового, в науке возникли бы бесконечные повторы пройденного и, в конечном счете, было бы подорвано ее главное качество - постоянно генерировать рост нового знания, выходя за рамки привычных и уже известных представлений о мире.
Конечно, требование недопустимости фальсификаций и плагиата выступает как своеобразная презумпция науки, которая в реальной жизни может нарушаться. В различных научных сообществах может устанавливаться различная жесткость санкций за нарушение этических принципов науки.
Рассмотрим один пример из жизни современной науки, который может служить образцом непримиримости сообщества к нарушениям этих принципов.
В середине 70-х годов в среде биохимиков и нейрофизиологов громкую известность приобрело так называемое дело Галлиса, молодого и подающего надежды биохимика, который в начале 70-х годов работал над проблемой внутримозговых морфинов. Им была выдвинута оригинальная гипотеза о том, что морфины растительного происхождения и внутримозговые морфины одинаково воздействуют на нервную ткань. Галлис провел серию трудоемких экспериментов, однако не смог убедительно подтвердить эту гипотезу, хотя косвенные данные свидетельствовали о ее перспективности. Опасаясь, что другие исследователи его обгонят и сделают это открытие, Галлис решился на фальсификацию. Он опубликовал вымышленные данные опытов, якобы подтверждающие гипотезу.
"Открытие" Галлиса вызвало большой интерес в сообществе нейрофизиологов и биохимиков. Однако его результаты никто не смог подтвердить, воспроизводя эксперименты по опубликованной им методике. Тогда молодому и уже ставшему известным ученому было предложено публично провести эксперименты на специальном симпозиуме в 1977 г. в Мюнхене, под наблюдением своих коллег. Галлис в конце концов вынужден был сознаться в фальсификации. Сообщество ученых отреагировало на это признание жестким бойкотом. Коллеги Галлиса перестали поддерживать с ним научные контакты, все его соавторы публично отказались от совместных с ним статей, и в итоге Галлис опубликовал письмо, в котором он извинился перед коллегами и заявил, что прекращает занятия наукой.
В идеале научное сообщество всегда должно отторгать исследователей, уличенных в умышленном плагиате или преднамеренной фальсификации научных результатов в угоду каким-либо житейским благам. К этому идеалу ближе всего стоят сообщества математиков и естествоиспытателей, но у гуманитариев, например, поскольку они испытывают значительно большее давление со стороны идеологических и политических структур, санкции к исследователям, отклоняющимся от идеалов научной честности, значительно смягчены.
Показательно, что для обыденного сознания соблюдение основных установок научного этоса совсем не обязательно, а подчас даже и нежелательно. Человеку, рассказавшему политический анекдот в незнакомой компании, не обязательно ссылаться на источник информации, особенно если он живет в тоталитарном обществе.
В обыденной жизни люди обмениваются самыми различными знаниями, делятся житейским опытом, но ссылки на автора этого опыта в большинстве ситуаций просто невозможны, ибо этот опыт анонимен и часто транслируется в культуре столетиями.
Наличие специфических для науки норм и целей познавательной деятельности, а также специфических средств и методов, обеспечивающих постижение все новых объектов, требует целенаправленного формирования ученых специалистов. Эта потребность приводит к появлению "академической составляющей науки" - особых организаций и учреждений, обеспечивающих подготовку научных кадров.
В процессе такой подготовки будущие исследователи должны усвоить не только специальные знания, приемы и методы научной работы, но и основные ценностные ориентиры науки, ее этические нормы и принципы.
Итак, при выяснении природы научного познания можно выделить систему отличительных признаков науки, среди которых главными являются: а) установка на исследование законов преобразования объектов и реализующая эту установку предметность и объективность научного знания; б) выход науки за рамки предметных структур производства и обыденного опыта и изучение ею объектов относительно независимо от сегодняшних возможностей их производственного освоения (научные знания всегда относятся к широкому классу практических ситуаций настоящего и будущего, который никогда заранее не задан). Все остальные необходимые признаки, отличающие науку от других форм познавательной деятельности, могут быть представлены как зависящие от указанных главных характеристик и обусловленные ими.
Наука и преднаука.
Научное понимание мира проходит 2 стадии: зарождающаяся наука (преднаука) и непосредственно сама наука.
Преднаука изучает вещи, с которыми человек многократно сталкивается в обыденной практике. В преднауке нет теоретического уровня, низкий уровень абстракции. Она строит простые модели вещей, позволяет предвидеть непосредственные результаты практических действий. Нет системы доказательств, существует свод правил, которым следует действовать. Преднаука решала разнообразные насущные задачи. Например, измерение площади земельного участка, вычисление объема зерна в разных емкостях, количество кирпича, долю наследства. Преднаука в химии – это приемы бальзамирования. Ориентация по звездному небу тоже проявление преднауки. Преднаука возникла в Египте, на Ближнем Востоке. Она использовала простые правила вычисления. Процессы изменения знания происходят стихийно (жрецы). Знание-таинство.
Наука – это более зрелый вариант восприятия мира. Исходные (идеальные объекты)
берутся из ранее сложившихся систем знания. Идеальный объект используется для формирования нового знания, которое можно проверять на практике. Понятие числа, арифметическое действие. В естествознании (науке) выработались гипотеза, эксперимент, процедура доказательства (Сократ-неприятие довода на веру или ссылки на авторитет). Возникает научная теория. Теория обладает предсказательной объяснительной силой.
Преднаука и развитая наука .
Степин выделяет 2 этапа: (1) преднаука (доклассический период). Относит: зачатки знаний на др. Востоке, в Греции, Риме и в ср.века до 16-17 столетий. В этот период зарождаются лишь предпосылки науки, а не наука.(2) наука в собственном смысле слова. Начинается с того момента, как формируется теория. Познание строит новую систему знаний сверху: вначале теория, затем проверяется опытным путем.
Особенности преднауки: изучает вещи с кот-ми чел. многократно сталкивался в ходе практической деят-ти - деят-ть мышление строится на основе практики; преднаука носит эмпирический хар-р: если люди оперируют с идеальными объектами - те выводятся из практики; рецепторный – все знание практически ориентировано и предстает в виде готовых практических рез-тов деят-ти; знание носило сакрально-кастовый хар-р. Носителями знания выступали жрецы, которые хранили его, не давая посторонним; догматический хар-р: процессы изменения знания протекают стихийно и очень медленно. Критичность не действует, знания принимались бездок-но.
Так в 4-м тысячелетии до н. э. Древний Египет переживал активное развитие. Основой древнеегипетского хоз-ва было ирригационное земледелие. Развитие земледелия повлекло за собой развитие землемерия, как раньше называлась геометрия. Возникли и географические карты, отвечающие потребностям землемерия, т.е. геометрии. Египетские математики установили форму от-ния длины окружности к диаметру (то самое «пи», равное 3,14). Была развита металлургия меди, медицина. В последствие эти открытия были унаследованы, либо повторены в др. Греции, Риме, в средневековой Европе.
Отличие науки от преднауки ". В науке идеальные объекты не имеют прямого отношения к практике. Наука идет от общего к частному, а преднаука – от частного к общему, т.е. основывается на практике. Кроме того, проверка установившихся знаний на практике и принципиальная возможность их опровержения для преднауки не свойственна, в науке делают эксперименты.
Наука и искусство.
И наука и искусство - это способы познания мира, но различаются они очень сильно.
Особенность науки в том, что она отражает мир с помощью понятий, абстрактных теорий, а искусство отражает мир в художественно-образной форме. В искусстве задействованы художественная фантазия и творческое мышление. Наука отражает мир в виде общего, абстрактных законов. Искусство отражает мир в виде единичных художеств образов.
Примеры явлений искусства были приведены, к сожалению, только из литературы. Единственный пример скульптуры – конная статуя Александра III. И отзыв о ней создателя-Трубецкого: «Я изобразил одно животное на другом».
Через единичное (произведение искусства) передаются общие идеи, а наука за единичными вещами пытается вскрыть общую закономерность.
Корни разности науки и искусства - разные способы восприятия. Пример: описание: «забор громкий и соленый». Никто не видит правильно. Объективное восприятие связано субъективными свойствами исследователя. Искусство выразить в понятиях принципиально не возможно, оно субъективно.
На основе объективной компоненты формируется наука и преднаука, на основе субъективной - искусство. Субъективная компонента позволяет полнее воспринимать информацию.
В искусстве главное - эстетическая выразительность, а в науке - это побочное проявление. В искусстве есть объективная информация, но ее роль в искусстве и науке разная. Конечная цель в науке - истина. Искусство отражает ценности человека - творца и его оценку. Законы в науки не зависят от эмоций человека. Понятие истины в науке и художественная правда в искусстве. Реализм ближе всего к науке. Искусство и наука отражают мир разными способами.
Леонардо да Винчи пытался создать универсальный способ познания с помощью и искусства и науки.
Современное искусство - высокотехнологично.
Искусство – это форма общественного сознания, которая отражает мир посредством худ. образа. Целью искусства является поиск худ.идеала, поиск прекрасного, воспитание худ.вкуса. Искусство имеет более исторический, более конкретный характер, чем наука. Оно носит личностно-субъективный характер как с точки зрения творца, так и с точки зрения потребителя. Ценность произведений искусства субъективна, а выводы науки – объективны. И наука, и искусство носят гносеологический характер, но не стоит смешивать науку и искусство.
И наука и искусство познают мир. Различны лишь формы отражения. Искусство отражает мир в образной форме, наука - в понятиях, законах, категориях. В науке результат познания - закон - инвариантен по отношению к человеческому познанию. В искусстве окончательный результат индивидуален. В качестве примера можно привести трагедию "Фауст" Гете. До него к образу Фауста обращались многие авторы, но лишь "Фауст" Гете стал шедевром.
Наука - это строгая, непротиворечивая система знаний - закономерностей, законов, категорий, - отражающая окружающий нас мир. Искусство - это отражение образное, интуитивное. Бывает, что некоторые научные задачи решаются на интуитивном уровне. В этом случае наука приобретает черты искусства.
Основой был опыт повседневной жизни, имеющий, однако, несистематический характер. Является исходным пластом всякого познания. Обыденное знание: здравый смысл, и приметы, и назидания, и рецепты, и личный опыт, и традиции.
Важнейшие особенности этого типа познания:
- форма существования - здравый смысл;
- субъект познания – человек без профнаучной подготовки;
- объект познания - то что имеет практическую значимость;
- методы познания – метод «проб и ошибок», индуктивное обобщение, обыденные наблюдения и широкие аналогии;
- несистематизированность знания;
- отсутствие специальных средств выражения.
Научное познание выросло из познания обыденного, но в настоящее время эти две формы познания довольно далеко отстоят друг от друга.
Считается, что народные науки обращены, с одной стороны, к самым элементарным, а с другой - к самым жизненно важным сферам человеческой деятельности, как-то: здоровье, земледелие, скотоводство, строительство.
Обыденное знание - это стихийно складывающиеся под воздействием повседневного опыта взгляды людей на окружающую действительность и на самих себя, которые являются основанием для их практической деятельности и поведения.
Это знание , не получившее строгого концептуального, системно-логического оформления, не требующее для своего усвоения и передачи специального обучения и являющееся общим непрофессиональным достоянием всех членов сообщества.
Цель обыденного познания ограничена непосредственными практическими задачами, оно не стремится проникнуть в сущность явлений, открыть законы, формировать теории.
Повседневное знание:
- основано на жизненном опыте и здравом смысле;
- не предполагает постановку каких-либо познавательной задач, которые бы шли дальше потребностей повседневной практики;
- обусловлено различными производственными и политическими практиками, в которых участвует субъект;
- осознано не в полном объеме, и, как правило, не формализуемо;
- обусловлено социальной, профессиональной, национальной, возрастной особенностью носителя;
- нагружено нравственными и эстетическими нормами и идеалами, религиозными верованиями, которые культивируются в данной культуре;
- результаты выражаются и закрепляются в производственном опыте и определенных рецептурных правилах, системе интеллектуальных навыков;
- его трансляция предполагает личное общение.
В структуре обыденного знания обычно различают практическое и духовно-практическое знание. Практическое знание возникает и функционирует в контексте различных практик (возделывание земли, строительство дома, уход за ребенком, воспитание детей, лечение больных, управление механизмами, оперирование информацией и т.д.), в ходе непосредственной вовлеченности человека в процесс деятельности и еще неотделимо строго от навыка и умения. Это знание закрепляется в системе нерефлексивных норм и стандартов, а не интеллектуальных навыков. Духовно-практическое знание - это нормативное, ценностно-мировоззренческое знание. Оно является результатом накопления, обработки и распространения социального и познавательного опыта.
Обыденное знание и познание является базой и исходным пунктом становления науки.
ОБЫДЕННОЕ ЗНАНИЕ - знание, полученное в повседневной жизни, которое обладает следующими особенностями :
- субъектом знания являются широкие массы людей, а его объектом – явления жизненного опыта и трудовой деятельности;
- в качестве методов выступает непосредственная жизненная практика;
- содержание знания не проникает в сущность; знание выражается естественным языком и описывает практические действия человека.
Главной функцией обыденного познания является отражение мира, предметов и процессов в ходе повседневной жизни. Здесь не используются методы научного познания. Обыденное познание чаще всего остается на эмпирическом уровне, не поднимается к теоретическим основаниям и выводам.
Предмет и задачи методологии научного познания
Методология научных исследований
1. Предмет и задачи методологии научного познания. . . . . . . 4
1.1. Обыденное и научное знание. . . . . . . . . . . . . . 4
1.2. Предмет методологии науки. . . . . . . . . . . . . . 7
2. Научная проблема. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13
2.1. Выбор и постановка научных проблем. . . . . . . . . . 13
2.2. Разработка и решение научных проблем. . . . . . . . . 16
2.3. Классификация научных проблем. . . . . . . . . . . . 20
3. Методы эмпирического исследования. . . . . . . . . . . . . 23
3.1. Наблюдение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23
3.2. Эксперимент. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30
3.3. Измерения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43
4. Гипотеза и индуктивные методы исследования. . . . . . . . . 51
4.1. Гипотеза как форма научного познания. . . . . . . . . 52
4.2. Гипотетико-дедуктивный метод. . . . . . . . . . . . . 58
4.3. Математическая гипотеза. . . . . . . . . . . . . . . 64
4.4. Требования, предъявляемые к научным гипотезам. . . . 69
4.5. Некоторые методологические и эвристические принципы построения гипотез. .77
4.6. Методы проверки и подтверждения гипотез. . . . . 88
5. Законы и их роль в научном исследовании. . . . . . . . . . 93
5.1. Логико-гносеологический анализ понятия «научный закон» 94
5.2. Эмпирические и теоретические законы. . . . . . . . . 104
5.3. Динамические и статистические законы. . . . . . . . 109
5.4. Роль законов в научном объяснении и предсказании. . 115
6. Методы анализа и построения теорий. . . . . . . . . . . . 126
6.1. Основные типы научных теорий. . . . . . . . . . . . 127
6.2. Цель, структура и функция теории. . . . . . . . . . 130
6.3. Гипотетико-дедуктивный метод построения теории. . . 134
6.4. Аксиоматический способ построения теории. . . . . . 137
6.5. Математизация теоретического знания. . . . . . . . . 140
Процесс познания в науке можно анализировать с различных точек зрения: философской и социологической, психологической и феноменологической, исторической и логической, гносеологической и методологической. Нас будет интересовать прежде всего методологическая сторона познания. Поскольку проблемы методологии теснейшим образом связаны с философией и логикой, при обсуждении методов науки мы постоянно будем обращаться к понятиям и принципам логики и диалектики.
Но это, разумеется, не исключает, а скорее предполагает специальное изучение тех общенаучных приемов и средств исследования, с помощью которых достигается новое знание в науке.
Научное познание по сути дела представляет исследование, которое характеризуется своими, особыми целями, а главное-методами получения и проверки новых знаний. Необходимость в специальном анализе методов науки станет яснее, если мы предварительно рассмотрим особенности, которые отличают научное знание от обыденного, а утверждения науки - от мнений так называемого здравого смысла.
Научное знание всегда отличается последовательным и систематическим характером. Не говоря уже о математике и точных науках, где большинство утверждений логически выводится из немногих исходных посылок, даже в так называемых эмпирических науках сравнительно редко встречаются отдельные, изолированные обобщения или гипотезы.(Под эмпирическими обычно понимают науки, в существенной степени опирающиеся на такие опытные методы исследования, как наблюдение, эксперимент и измерение). Как правило, такие обобщения входят в науку лишь тогда, когда они согласуются с другими имеющимися в ней утверждениями и обобщениями. В конечном итоге их стараются получить логически из более широких обобщений, принципов и допущений.
Наука, на какой бы ступени развития она ни находилась, тем и отличается от обыденного знания, что представляет собой не простую совокупность «сведений» о мире, «набор» информации, а определенную систему знаний. Научное исследование является целенаправленным познанием, результаты которого выступают в виде системы понятий, законов и теорий.
Известно, что задолго до возникновения науки люди приобретали достаточно надежные знания о свойствах и качествах предметов и явлений, с которыми они сталкивались в своей повседневной практической жизни.
И сейчас мы немало узнаем с помощью обыденного знания. Это свидетельствует о том, что научное знание не отделено непроходимой стеной от обыденного: и научное и обыденное познание в конечном итоге стремятся к достижению объективно истинного знания, опираются на факты, а не на веру.
Нередко, отмечая качественное отличие научного знания от обыденного, забывают о связи, существующей между ними, не учитывают того, что наука возникла из обыденного знания. Это не раз подчеркивали сами ученые.
Правда, иногда при этом допускается другая крайность, когда научное знание рассматривается только как усовершенствованное обыденное знание. Этот взгляд защищал, например, известный английский ученый Томас Гексли. «Я верю, - писал он, - что наука есть не что иное, как тренированный и организованный здравый смысл. Она отличается от последнего точно так же, как ветеран может отличаться от необученного рекрута».
Однако наука не является простым продолжением знаний, основанных на здравом смысле. Она представляет познание особого рода, со своими специфическими средствами, методами и критериями. Прежде всего, в отличие от обыденного знания наука не ограничивается нахождением новых фактов и результатов, а либо стремится объяснить их с помощью существующих гипотез, законов и теорий, либо специально вырабатывает для этого новые теоретические представления. Эта отличительная особенность науки дает возможность лучше понять систематический, последовательный и контролируемый характер научного знания. Действительно, чтобы объяснить то или иное явление, необходимо располагать определенной теоретической системой или, в крайнем случае, гипотезой, из которых суждение о данном явлении получается в качестве логического следствия. Но чтобы получить такое следствие, надо предварительно установить логическую взаимосвязь между различными суждениями, обобщениями и гипотезами, а самое главное располагать такими законами, принципами, гипотезами или допущениями, которые могут служить в качестве посылок для логического вывода менее общих суждений той или иной науки. Систематический и последовательный характер научного знания в значительной мере обусловлен именно тем, что наука не просто регистрирует эмпирически найденные факты и результаты, а стремится объяснить их. Точное оперирование понятиями, суждениями и умозаключениями позволяет также лучше контролировать результаты научного исследования.
Однако никакая систематизация и организация знания не будут составлять науки, если они не будут сопровождаться созданием новых понятий, законов и теорий.
Именно с их помощью как раз и удается не только объяснить уже известные факты и явления, но и предсказать факты и явления неизвестные. Такие предсказания в некоторой мере можно осуществить уже с помощью простейших эмпирических обобщений, какими являются, например, предсказания погоды по целому ряду примет.
Гораздо более точные количественные предсказания можно получить с помощью эмпирических законов науки. Так, закон Бойля - Мариотта дает возможность по заданному объему газа численно определить давление, а зная закон Шарля, можно предсказать, насколько увеличится объем данной массы газа при его нагревании.
Подобного рода эмпирические законы и обобщения, с которых начинается любая наука, в лучшем случае могут объяснить и предсказать определенные факты исследуемой области. Но сами эти законы в свою очередь требуют объяснения: почему именно с уменьшением объема газа увеличивается его давление или с повышением температуры увеличивается его объем? Ответ на этот вопрос требует выдвижения той или иной гипотезы о внутреннем механизме исследуемых зависимостей. Создание кинетической теории, базирующейся на допущении существования хаотического движения мельчайших частиц вещества - молекул, дало ответ на указанные вопросы.
Часто отличие науки от обыденного знания видят в том, что ученый имеет дело преимущественно с так называемыми ненаблюдаемыми объектами, такими, как «элементарные» частицы в физике или гены в биологии. Здесь подмечена существенная особенность процесса научного познания - раскрытие сущности исследуемых явлений. Поскольку сущность не лежит па поверхности явлений, для ее раскрытия приходится вводить абстракции и идеализации, обращаться к гипотезам и теориям.
В обыденном знании хотя и прибегают к догадкам и предположениям, но, во-первых, они касаются непосредственно наблюдаемых вещей и событий, во-вторых, эти догадки никогда не контролируются специальной техникой, не говоря уже о постановке особых экспериментов.
Наука даже на эмпирической стадии исследования руководствуется теми или иными теоретическими представлениями и контролирует свои гипотезы с помощью специальных приборов и инструментов, которые в свою очередь сконструированы на основе определенных теоретических принципов.
Любая достаточно зрелая наука представляет систему теорий, которые объединяют в единое целое её исходные принципы, понятия и законы вместе с твердо установленными фактами. Именно благодаря систематичности, обоснованности и контролируемости выводы науки отличаются наибольшей надежностью и проверяемостью, тогда как обыденное знание, а тем более вера или мнение, в значительной мере субъективно и ненадежно.
Однако, как бы ни было важно подобное различие, его нельзя абсолютизировать.
Важнейшей предпосылкой обыденного знания является его подчиненность решению непосредственных, узкопрактических задач, вследствие чего оно не может создавать такие абстрактные модели и теории, с помощью которых познаются глубокие, внутренние особенности и закономерности явлений.
Обычно когда сравнивают научное познание с обыденным, то существенное различие между ними видят прежде всего в тех способах и средствах, с помощью которых достигается знание в науке и повседневной жизни.
Надежность, систематичность и контролируемость научных знаний обеспечивается с помощью специальных и общих методов исследования, в то время как обыденное знание довольствуется рутинными правилами, опирающимися на «здравый смысл», и простейшими индуктивными обобщениями непосредственно воспринимаемых предметов и явлений.
В самом общем смысле метод представляет некоторую систематическую процедуру. Эта процедура может состоять из последовательности повторяющихся операций, применение которых в каждом конкретном случае либо неизменно приводит к достижению поставленной цели, либо такая цель достигается в подавляющем большинстве случаев. Но такая характеристика метода может быть применена к тем операциям практического и теоретического рода, правила которых носят весьма элементарный характер. Подобные правила, указывающие строго фиксированный порядок действия для решения задач теоретического или практического характера, можно уподобить алгоритмам математики. Известно, что, располагая алгоритмом, мы всегда можем решить ту или иную задачу. Например, если нам заданы числа, то мы можем найти их наибольший общий делитель. Но из математики мы знаем, что далеко не все ее проблемы допускают алгоритмическое решение: в противном случае математика вполне заменила бы машина.
Сложные, серьезные проблемы науки меньше всего поддаются алгоритмизации, и поэтому их решение нельзя свести к применению каких-то готовых правил и рецептов.
Научное исследование не ведется вслепую, оно не сводится к непрерывной цепи догадок. Даже в повседневном познании мы в какой-то мере предварительно отсеиваем явно неправдоподобные догадки. При выдвижении гипотез, поиске законов, построении и проверке теорий ученый руководствуется определенными приемами, правилами и способами исследования, которые в своей совокупности и характеризуют метод исследования. Хотя такие методы и не гарантируют достижение истины, тем не менее, они в значительной мере облегчают ее поиски, делают их более систематичными и целенаправленными.
Большинство специальных проблем конкретных наук и даже отдельные этапы их исследования требуют привлечения специальных методов решения. В эмпирических науках для этого приходится обращаться также к специальной технике наблюдения, эксперимента и измерения.
Разумеется, частные методы решения конкретных научных проблем имеют весьма специфический характер.
Естественно поэтому, что такого рода методы изучаются, разрабатываются и совершенствуются в конкретных, специальных науках.
В отличие от этого общие методы пауки используются на всем протяжении исследовательского процесса и в самых различных по предмету науках. Кроме них существуют также методы, которые применимы лишь в более или менее родственных науках или же на определенной стадии процесса познания. Такие методы также выходят за рамки частных наук.
Специальные методы и технику, которые используются в частных науках, можно рассматривать как тактику исследования. Она может не раз меняться в зависимости от характера исследуемых проблем, отдельных этапов их решения, новых выявленных возможностей и т.п. Общие же методы науки сохраняют свое значение для целого множества проблем в самых различных науках, ибо они скорее указывают направление и общий подход к исследуемым проблемам, чем конкретные способы их анализа и решения. Поэтому с известным основанием их можно отождествить со стратегией исследования.
это процесс получения знания при помощи наблюдения за явлением. Полученные знания представляют собой совокупность сведений, не приведенных в систему. Цель обыденного познания ограничена практическими задачами. Оно не способно проникнуть в сущность явлений, открыть законы, формировать теории. Средства обыденного познания ограничены естественными познавательными способностями, которыми располагает человек – органы чувств, мышление, естественный язык. Оно опирается на здравый смысл, элементарные обобщения, простейшие познавательные приемы. Существенные различия обыденного и научного познания не исключают их тесную связь. Наука исторически возникает из обыденного знания и на его основе. Вместе с тем было бы ошибочным игнорировать их качественные различия. Наука – непростое развитие обыденного знания, а явление особого рода, существенно отличающееся от обыденного и других видов познания не только по предмету (объекту), целям и средствам, но и по уровням познавательной деятельности.
Загрузка...