Гетман ходкевич смутное время. Второе ополчение минина и пожарского

Міхась Чарняўскі ПРАВАДЫР КРЫЛАТЫХ ВЕРШНІКАЎ Ян Кароль Хадкевіч Падрыхтаванае на падставе: Міхась Чарняўскі, Правадыр крылатых вершнікаў. Ян Кароль Хадкевіч, - Мінск: Тэхналогія, 1998. - 61 с., арк. іл.; партрэт.- (Нашы славутыя землякі).ISBN 985-6234-17-4НАШЫ СЛАВУТЫЯ ЗЕМЛЯКІ

Пожарский в битве под Москвой

В 1612 году была великая битва за Москву с поляками, когда Минин и Пожарский подняли народное ополчение и интервентов из Польши и Литвы из Москвы выгнали.

Размещение войск

В ночь с 19 на 20 августа войско Пожарского подошло к Москве и расположилось для ночлега на реке Яузе в пяти верстах от столицы.

Казачий лагерь находился у Яузских ворот в стороне от Смоленской дороги, по которой шла армия Ходкевича. Пожарский же стремился, прежде всего, занять западную окраину Москвы и преградить путь гетману Ходкевичу. Переночевав на берегах Яузы, армия Пожарского утром 20 августа выступила на Москву.

Пожарский приказал соорудить земляные укрепления, вырыть окопы для размещения стрельцов с «огненным боем». Часть пищальников была расположена на стенах Белого города.

Несмотря на то, что Пожарский отказался объединиться с казачьим войском, он дал Трубецкому по его просьбе пять отборных конных сотен. Трубецкой должен был ударить во фланги тыл Ходкевича с правого берега Москвы-реки из Замоскворечья.

Размещая войска, Пожарский все время наблюдал за действиями противника, для чего были высланы разводы. 21 августа разведка донесла, что гетман выступил из села Вяземы и остановился в семи верстах от Москвы на Поклонной горе. Пожарский разгадал замысел врага.

Ходкевич поставил перед собой задачу: во что бы то ни стало опередить Пожарского, пробраться в Кремль через Чертольские ворота, усилить находившийся там польский гарнизон, а главное снабдить его продовольствием и этим дать ему возможность продержаться до прихода в Москву короля Сигизмунда с большим войском.

Положение Пожарского было не из легких. Нужно было распределить силы так, чтобы одновременно с борьбой против Ходкевича, отражать удары войск полковника Струся, засевших в Кремле. Ночью 22 августа гетман Ходкевич перешел Москву-реку у Новодевичьего монастыря и начал готовиться к наступлению. Он рассчитывал нанести свой главный удар по войскам Пожарского в районе Чертольских ворот.

Пожарский построил свои войска в боевой порядок: конные сотни выдвинул вперед, пехотинцев расположил в окопах Земляного вала. Сражение началось рано утром, в первом часу дня.

Сражение за Москву. Первый этап.

На первом этапе сражения бой вели большие массы конницы. Имея численное превосходство в силах, гетман решил ударом отборной конницы сломить сопротивление Пожарского и соединиться с кремлевским гарнизоном. Пожарский же решил сорвать план гетмана и выдвинул навстречу ему сильный конный отряд. Таким образом, на первом этапе сражение происходило где-то в районе между Новодевичьем монастырем и Деревянным городом. В результате кровопролитного четырехчасового боя противник потеснил ополченцев к Земляному валу. Наступили критические часы сражения. Вот что записал по этому поводу летописец: «И опера литовские конные роты русских людей потеснили, потом же многими пешими людьми приходили, на стены приступом» 1 .

В связи с этим необходимо отметить, что в литературе до сего времени не совсем правильно освещается ход сражения под Москвой 22 августа. Например, буржуазно-дворянский историк И. Е. Забелин в своем исследовании «Минин и Пожарский» 2 пишет, что русские кавалеристы были менее опытными и искусными, чем поляки и венгры, поэтому они спешились и начали биться в рукопашную. Такого же мнения придерживаются в своей брошюре А. Савич и О. Ровинский. 3

Однако, из документов тех времен известно, что на первом этапе битвы действительно был конный бой. И только около двух часов дня Ходкевич пустил в ход пехоту и начал наступление всеми своими силами. Следовательно, только после продолжительного конного боя вступила в сражение пехота.

Начался второй этап сражения. Ходкевич нанес сильный удар по левому крылу русских войск, прижав их к берегу Москвы-реки. Бой в основном разразился в Деревянном городе, в котором было много окопов и разных укреплений. Следовательно, Димитрий Пожарский не потому приказал спешиться русской коннице, что она была «менее опытная», чем конница противника, а потому, что на пересеченной местности, на валах и острожках она не могла действовать. Кроме того, спешивая конницу, Пожарский преследовал еще одну цель — усилить свою пехоту.

Несмотря на то, что поляки со стен Кремля обстреливали русских из пушек, последние не только не отступили, но, как свидетельствуют источники, захватили у противника знамена, многих поляков перебили и заставили повернуть вспять. В этом бою выделился храбростью и бесстрашием племянник Кузьмы Минина — ратник Еремкин.

В то время как ополчение Пожарского, ведя неравный бой, наносило удары по наступавшему противнику с фронта и тыла, князь Трубецкой продолжал стоять на правом берегу Москвы-реки в районе Крымского двора (в настоящее время территория парка Культуры и Отдыха им. М. Горького) и наблюдать, как русские ратники, истекая кровью, героически отражали атаки противника.

Видя предательское поведение Трубецкого, командиры конных сотен, переданных накануне сражения Пожарским Трубецкому, по собственной инициативе переплыли реку и ударили во фланг и тыл противнику. Их примеру последовали и ополченцы Трубецкого. Казацкие атаманы Козлов, Межаков, Коломна и Романов, бросив упрек своему предводителю, что «от несогласия начальников гибнут напрасно войско и Россия», также самовольно переправились на левый берег Москвы-реки и приняли участие в бою. Таким образом, удар конных сотен Пожарского во фланг противнику решил исход сражения. Ходкевич, неся большие потери, вынужден был спешно отступить со своим войском за Москву-реку на Воробьевы горы.

Так закончилось сражение 22 августа. Несмотря на большие потери в людях и коннице Ходкевич не терял надежды прорваться в Кремль и оказать помощь осажденному гарнизону Струся.

Разгром польского войска

В ночь с 22 на 23 августа Ходкевичу удалось с помощью изменника дворянина Орлова переправить в Кремль 600 гайдуков с обозом. 23 августа главные силы Ходкевича сосредоточились в районе Донского монастыря. Гетман готовился к новому наступлению. Разгадав замысел противника, Димитрий Пожарский произвел следующую перегруппировку войск. Учитывая то обстоятельство, что местность в Замоскворечье была менее защищена, чем на левом берегу Москвы-реки, Пожарский предусмотрительно расставил отряды, искусно использовав рвы, валы и остатки стен Земляного города, а также пришедшие в негодность острожки.

Зная, что противник будет, прежде всего, вести наступление конными войсками, Пожарский расположил отряды стрельцов по рву Земляного города. Отборные конные отряды были выдвинуты вперед, за Земляной вал, с задачей принять на себя первый удар войск Ходкевича. Пушки были установлены на земляных валах. Казаки Трубецкого заняли Климентовский острожек (Пятницкая улица), часть войск была выдвинута вперед Земляного вала.

На рассвете 24 августа поляки во главе с гетманом Ходкевнчем перешли в наступление. Основные силы войск, сосредоточенные на левом фланге, нанесли удар по войскам Пожарского, прикрывавшим правый берег реки.

Придавая большое значение предстоящему сражению, не рассчитывая на казаков Трубецкого, Пожарский дополнительно переправляет на правый берег Москвы-реки часть войск. Имея численное превосходство, гетман обрушил удар всей своей конницы по конному отряду Димитрия Пожарского.

Ополченцы упорно сопротивлялись, сдерживая натиск врага.

Наступая с двух сторон — от Серпуховских ворот и от Кремля, — шляхтичи после непродолжительной схватки захватили Климентовский острожек. Укрепившись в этом районе, гетман ввел туда обозы с продовольствием. Опасность прорыва войск гетмана Ходкевича к Кремлю увеличилась. Стремительной контратакой с обеих сторон войск Пожарского и Трубецкого противник был отброшен и зажат со всех сторон. Завязалась упорная схватка, Ходкевичу и на сей раз не удалось прорваться к Кремлю.

Воспользовавшись замешательством врага, Минин и Пожарский, быстро ориентируясь в сложившейся обстановке, выработали план контрудара для окончательного разгрома интервентов. Создав ударный кулак, состоявший главным образом из войск ополчения, не участвовавших в этот день в бою (резерва), Минин и Пожарский выдвинули его в район северного Замоскворечья.

Кроме того, по просьбе Кузьмы Минина Пожарский выделил ему отряд ротмистра Хмелевского и три сотни отборной дворянской конницы для нанесения удара с левого берега реки во фланг Ходкевичу. Это был очень важный замысел. Минин знал, что гетман израсходовал все резервы, что в районе Крымского двора у него имеется лишь небольшой, заслон.

День клонился к вечеру. Приближались решительные часы сражения. Как только казаки заняли позиции в Замоскворечье, русские войска перешли в решительное наступление. Сигналом для этого и была стремительная атака Минина.

Скрытно, под покровом наступающей темноты, Минин переправился через Москву-реку и стремительно бросился на стоявшие в районе Крымского двора две гетманские роты. Удар был настолько внезапным, что противник, не успев оказать сопротивления, бросился бежать.

Убедившись в том, что осажденный в Кремле гарнизон не может оказать ему помощь, гетман на рассвете 25 августа отошел на Воробьевы горы, а оттуда направился через Можайск к литовской границе.

Поляки, осажденные в Китай-городе и Кремле, с ужасом наблюдали за отступлением войск Ходкевича. «О, как нам горько было, — вспоминает один из осажденных в Кремле, — смотреть, как гетман отходит, оставляя нас на голодную смерть, а неприятель окружил нас со всех сторон, как лев, разинувший пасть, чтобы нас проглотить, и, наконец, отнял у нас реку».

Так закончилось сражение под Москвой, увенчавшееся полной победой народного ополчения над хорошо вооруженными и превосходившими в силах войсками интервентов.

Заключение

С точки зрения развития военного искусства бои под Москвой (22 и 24 августа) представляют собой образец умелого использования Мининым и Пожарским всех преимуществ русского ополчения над войсками интервентов.

Несмотря на то, что русское ополчение не было регулярным войском, а по количеству сил и вооружению уступало польско-литовским войскам, оно боролось за справедливое дело освобождения Родины от иноземных захватчиков. Русским ополчением руководили такие выдающиеся полководцы-патриоты, как Минин и Пожарский, выдвинутые народом и сумевшие развить у русских ратников их непревзойденные качества: бесстрашие, твердость разума и взаимопомощь в бою.

Численное преобладание дало противнику некоторые преимущества в начальные моменты боев 22 и 24 августа. Но в самые решительные периоды боя моральный дух русского ополчения и полководческий гений Минина и Пожарского обеспечили ему победу над врагом.

В этих сражениях во всей полноте проявились блестящие военные дарования Димитрия Пожарского и его исключительное мужество. Руководя непосредственно ходом сражения, князь появлялся в наиболее опасных местах и личным примером воодушевлял ратников на героические подвиги. Расположение Пожарским главных сил на пути движения гетмана говорит о неустрашимости и о желании разбить врага, не допустив его до Москвы.

Литература

1 Русская историческая библиотека, т. XIII, изд. 2, С.-Пб., 1909, стр. 1216.

2 И.Забелин. Минин и Пожарский. М., 1999.

3 А. Савич и О. Ровинский, Разгром польской интервенции в XVII веке. М., 1938, стр. 52.

4 «За родную землю» Москва, Воениздат, 1949, стр. 162.

Ходкевич Ян Кароль (1560-1621), представитель старинного дворянского рода, выдающийся военачальник, великий гетман Литовский (1605). Одержал крупную победу над шведами под Киргхольмом (1605). Командовал войсками Речи Посполитой в ходе конфликта между Москвой и Варшавой (1611-1612, 1617-1618). Успешно действовал против турок под Хотином (1621).

Как деревья сильны своими корнями, так и народы, государства - историей. Сейчас в обществе большой интерес к прошлому, к историческим лицам давней поры. В частности, Институт истории Национальной академии наук Беларуси проводит раскопки на месте древнего родового замка Ходкевичей - в деревне Рыжковичи Шкловского района . Известно, что замок существовал в XVI-XVIII веках. Исследовать это историческое место археологи начали сравнительно недавно, но уже в прошлом году там найдено множество предметов: оружие, украшения, фрагменты одежды и посуды. Между тем историки изучают архивные документы, связанные с жизнью и деятельностью представителей шляхетского рода Ходкевичей. Об одном из них, известном в Великом княжестве Литовском, всей Речи Посполитой полководце, и рассказывается в этой статье.

От деда, Кароля Ходкевича, достался Яну герб «Грифон» . Грифон - непобедимое существо, символ ума и силы. Но иногда и грифоны умирают. Вокруг гетмана Яна Ходкевича, склонив головы, стояли королевские комиссары, белорусско-литовские и польские рыцари, казацкие старшины, знать. Некогда мощное тело сковала неподвижность. В темноте палатки лицо казалось мертвенно-бледным. Только глаза... Глаза, которые видели тысячи разбитых врагов, лица любимых женщин и могилу единственного сына-наследника, по-прежнему оставались живыми.

Перед тем, как уснуть вечным сном, гетману, видимо, вспомнилось далекое детство. Он увидел себя, беззаботного мальчика, который быстрее других взбегал на бастион родового Мышанского замка. (Это место было, как свидетельствуют исторические источники, под нынешним городом Барановичи в Брестской области.) «Викториум! Сдавайтесь! » - звонко выкрикнул мальчишка, размахивая деревянным мечом над головами сверстников. «Я-ан! - услышал веселый, бодрящий голос деда Геронима. - Врагов Родины рубить в пень надо! »

Ян Кароль Ходкевич был рожден для войны. Наверное, специально для войны, которую Речь Посполитая вела за свое место под солнцем. Такие люди приходят в этот мир редко, не в каждую эпоху, свидетельство чему упадок и крах некогда могучего государства. Стране требовался великий вождь и великий воин, ею же руководили преимущественно никчемные, напыщенные владыки. А он метался по дорогам войны с севера на юг, с запада на восток, атаковал, окружал, штурмовал и рубил, рубил, рубил... Но вот зверем не был. После Киргхольмской победы Ходкевич лично присутствовал на пышной церемонии похорон погибших вражеских князей, а в письмах к жене и соратникам признавался, что теряет разум от ужасов войны, тысяч убитых, горя и плача...

Белорусский Марс умирал под Хотином, в Бессарабии . Там в 1621 году его 60-тысячная армия сдерживала натиск в разы большей по численности армии турецкого султана Османа II и вынудила турок заключить мир. Воевать в меньшинстве гетману приходилось часто. «Не большие силы нужны, а мужество. Когда армия хорошо поработает, будет иметь не возможный, а настоящий успех ». Так случилось и под Кокенгаузеном, где в 1601 году вместе с Янушем Радзивиллом вырвали они победу у шести тысяч шведов. А под Белым Камнем в 1604 году с двумя тысячами солдат Великого княжества Литовского разбил он семь тысяч шведов. Под Киргхольмом в 1605-м его четыре тысячи солдат разгромили 14-тысячную шведскую армию, потеряв убитыми чуть более ста человек. Еще можно вспомнить оборону Риги, Динамюнда, Дерпта, Вайленштейна...

Так было и в походе 1611-1612 годов, когда вовлеченному в варшавско-виленско-московские дворцовые интриги Ходкевичу пришлось противостоять огромному московскому войску, чтобы сохранить свою армию и честь государства. Ох, уж эти «рядовые» проблемы: вечная нехватка денег, людей, лошадей, артиллерии, питания и лекарств. Зато в непродуманных планах венценосцев никогда недостачи не было. Выполняя их, приходилось рассчитывать только на себя и своих людей - королю не до того... Вот и сейчас «Божьей милостью» охотится где-то под Львовом и слушает известия о Хотинской бойне, как сказки.

О чем думал в последние минуты поседевший в сечах гетман? Видимо, об основателе рода Иване Ходкевиче, славном белорусском рыцаре, воевавшем с крестоносцами, воеводе киевском. Он погиб в плену у крымских татар. А, может, вспомнился ему прадед Александр, воевода новогрудский, мудрый государственный деятель, дипломат, депутат сеймов. Или дед Героним, ярый сторонник союзного государства с Польшей из-за угрозы с востока. Или отец, Ян Геронимович, талантливый военачальник и дипломат, который вернул Отчизне выход в Балтийское море, отрезанный крестоносцами еще в XIII веке. Наверное, думал и о жене Софие Мелецкой - «милейшей Зосеньке» - и о любимом сыне Геронимке, которого пережил, и о дочери Анне, и второй жене Анне Острожской, вернуться к которой ему уже не суждено...

Какие люди, враги и соратники, окружали его! К примеру, великий король и великий полководец Стефан Баторий - молодой студент Ян видел его в Вильнюсе. Герцог Альба , у которого воевал против морских гезов - голландских повстанцев, боровшихся с испанским правительством. А рыцари Мальтийского ордена, которые десятки лет противостоят Османской империи! И король Сигизмунд Ваза , сменивший умершего Батория, - авантюрист, любитель пиров и охот, вместо денег на содержание армии он посылал Ходкевичу в Ливонию обещания и хвалебные оды.

Может, вспомнился ему мрачный Северин Наливайко , бунт которого он подавил, потому что испокон защищали казаки границы Великого княжества, а Северин - грабил и убивал, выкуп с городов требовал, мужей, жен и детей малых рубил. Другое дело - Петр Конашевич-Сагайдачный , украинский гетман, талантливый военачальник, победами которого Отечество вернуло Северную землю. И сейчас, под Хотином, если бы не он и закаленное в боях казацкое войско, то не удержали бы Османскую орду.

Может померещились ему в минуты кончины те, с кем рубились его хоругви: валашский князь Михай Храбрый , 60-тысячную армию которого Ян Кароль разбил в 1600-м под Плоешти в Румынии, за что получил булаву польного гетмана. А было, шведский король Карл бросил, улыбнувшись пленному белорусскому шляхтичу: «Твой гетман сумасшедший, что со своими небольшими ротами против моей многотысячной армии выступил ». Поплатился и Карл, и сын его Карлсон оказался битым и попал в плен.

Вспомнился, наверное, и Януш Радзивилл , талантливый военачальник, представитель магнатского рода, традиционного соперника Ходкевичей. До чего дошло: из-за невесты Януша Софии Олелькович сцепились Радзивиллы с Ходкевичами так, что армии собрали с пушками, дело к войне шло, и король отговорить не смог. Слава Богу, помирились, не пролили крови. Тогда не пролили, а позже, во время мятежа против короля, герои ливонских сражений сошлись в сече, где Януш и был разбит.

Десятки, сотни достойных и недостойных противников было у Яна Ходкевича. Вот и сейчас молодой, жестокий Осман II пригнал под Хотин почти 300-тысячное войско. Под его знаменами собрались турки, арабы, татары, греки, сербы, болгары, албанцы, валахи, молдаване, египтяне и воины других народов. Султан не обращал внимания на огромные потери. Победа была нужна ему любой ценой.

Гетман, возможно, вспомнил десятки крупных и мелких командиров, готовых отдать жизнь за Отечество: родного брата Александра Ходкевича, Александра Радзивилла, Сапегу, Тишкевича, Юрия и Доминика Заславских . Сюда, под Хотин, привели свои хоругви , Войно, Белозор, Немиров, Богуслав и Николай Зеновичи, Кисель, Зеленко, Кишка ... Не за короля, а скорее за него, доселе непобедимого гетмана, воюют полки Богдановича, Закревского, Синяты, Яна Завиши, Корсака, Гулевича, Смолина, Пинского и многих других.

А как не вспомнить тысячи солдат безродных, но стойких! Тысячи солдат, которые несли на своих плечах тяжесть войны, которые воевали за государство - и этим же государством не раз были обмануты. Сколько раз их - израненных, истощенный в походах, голодных и больных, вовлеченных в авантюры и брошенных без и жалованья, - гетман уговаривал остаться, не уходить. Угрожал смертью, уговаривал, платил из своего кошелька. Горстка самых преданных воинов осталась, и стоили они - сотни каждый. А вот некоторые шлятичи или бояре перед боем скрывались в лагере под возами, их вытаскивали, проводили перед строем, заносили в черные списки, лишая имущества и обрекая на вечный позор.

Слезы бессилия родились в уголках усталых глаз его. Никогда не забудет Ходкевич ужас в Московском Кремле и свое бессилие: он ничем не мог помочь осажденному там польскому гарнизону. Не хотел идти, говорил королю: «Я никаких шагов до Москвы не правлю. Свое Отечество ищу, чужого не хочу ». Знал ли, что за царским венцом для Сигизмунда Вазы идет на Москву? Если же и знал, может, убеждал себя, что обязан спасти тех, кто гибнет? Так или нет, но о полку вспомнил - что это была его «искренности жертва».

Это происходило в так называемое «смутное время» в Русском государстве, в начале XVII века, когда из-за отсутствия законного наследника русского престола претенденты на власть создали несколько группировок. Они поддерживались одновременно шляхтой Речи Посполитой и Русского государства. На престоле побывали Лжедмитрий I, Василий Шуйский, Лжедмитрий II и, наконец, победила партия польского королевича Владислава . 17 августа 1610 года Владислава призвали на русский престол, а его армии 21 сентября 1610 года русские бояре открыли кремлевские ворота. Представитель же другой группировки - князь Пожарский - осадил Московский кремль и польский гарнизон, находившийся в нем. Снимать эту блокаду и отправился гетман Ходкевич.

Страшный голод в окруженном Кремле превратил людей в зверей. Сначала съели траву, корни, половили собак, кошек, мышей. Затем пришла очередь пленных. Выкопали и съели покойников, ругаясь и доказывая свое право, словно на наследство, съесть друга или родственника... Люди теряли разум, ели землю, грызли свои руки и ноги, молили Бога, чтобы он превратил кирпич в хлеб, - и в исступлении этот кирпич кусали. И в этих условиях осажденные находили еще силы сражаться, делать вылазки и подкопы.

Тот ужас нельзя было остановить. Ополчение Пожарского не сумело разбить небольшое войско Ходкевича, но и гетман не мог снять осаду хорошо укрепленного города. Сил не хватало. Ходкевич ушел, но когда вернулся под стены Белокаменной для возведения на престол королевича Владислава, слабость обеих сторон и штурм столицы послужили поводом для подписания Деулинского перемирия.

Истории известны имена сотен полководцев, но что делает единицы из них великими? Может, знание чудесных рецептов победы, военных секретов, известных немногим? Такие рецепты есть, и доступны они всем. Разведка, неожиданность, стремительные ночные переходы, когда запрещалось разводить костры, атака небольших отрядов из засад, грамотное использование местности, построение боевого порядка, укрепление телегами лагеря, введение противника в заблуждение... И многое другое использовал и Ходкевич, и его враги. А еще - нюх! Вот настоящий талант! Обоняние, чтобы точно оценить, и обоняние, чтобы точно выделить нужное средство. И тогда - победа! Тогда Бог, улыбнувшись, соглашается с выбором полководца.

«Поле требует подвигов, а не слов! » - говаривал Ходкевич. В Ливонии, когда не хватало людей, гетман ставил в линию обозников перед подводами, с хоругвями в руках: мол, пришло пополнение из Княжества. Там же, сражаясь с Мансфельдом , лучшим полководцем империи Габсбургов, войско которого было большим, сделал вид, что отступает. Враг бросился через мост на другой берег, где его тут же контратаковали, не дав стать в боевой порядок. Полный разгром.

В другой раз, спрятав часть своих сил, он направил послов к неприятелю сообщить, что не хочет драться с таким большим войском. Сказал так - и отступил. Вражеские полки бросились в бой, из которого вернулись немногие.

И ветер, и дым костров, и пыль, застилающие глаза сопернику, атакующему морской берег, брал себе в союзники Ян Кароль Ходкевич. Однажды даже пришлось атаковать... корабли! Вот вспомнил он морские гезы! Посадив на приобретенные и трофейные корабли пехоту, которая и моря-то раньше не видела, гетман приказал ночью подкрасться к шведским судам в порту Саллисо, поджечь их горящими кораблями-брандерами и расстрелять из пушек. Литвины-белорусы блестяще выполнили приказ, записав в историю воинства первую морскую битву, к тому же успешно выигранную.

Мертвую тишину вокруг палатки умирающего гетмана нарушило лошадиное ржание. Кони... Что может быть красивее табуна, летящего по полю, или атаки все сметающей кавалерии! Еще при Батории главной частью тяжелой кавалерии стали крылатые гусары. Досталось от ее пятиметровых пиков и неприступным каре шведов, и турецким конным латникам - спахам. От гремящей сталью лавины, неотвратимо надвигающейся на противника, казалось, нет спасения. Многим благочестивым людям в ней виделся бич Божий, крылья за спинами придавали гусарам вид небесных воинов-архангелов. Топот копыт, шум крыльев и пропорцев на пиках, рев сотен мужских глоток и таранный удар небывалой силы! Ян Ходкевич был влюблен в гусарию, при нем она достигла своего расцвета и максимальной мощи. Но всему приходит конец. Под грохот артиллерии и все более точных и частых залпов мушкетов закатывалось солнце не только отечественной кавалерии. Во всем мире царицей полей становилась профессиональная пехота. Уходила эпоха рыцарей-гусар, а вместе с ней и один из ее героев.

Гетман молился перед каждой битвой, просил у Бога победы, а после битвы - прощения за горы человеческих тел, за тысячи душ убиенных воинов. Суть военного человека определял словами: «Молитва, сабля, конь ». Молился он и сейчас, стоя на пороге Вечности: «О, Всевышний Судья дел людских! Твоя есть сила, Твоя мощь и Твоя битва. По воле Твоей происходит все великое на земле: войны, поражения, победы. Слабых превращаешь Ты в сильных, унижаешь гордых, возвышаешь смиренных. Спасибо Тебе за добрые вести, провидение и заботу о моем Отечестве, за поражение диких язычников и великую славу христианства ». «Смерти прошу у Бога, адского пекла, так как там легче, чем здесь! » - однажды написал он в письме.

24 сентября 1621 года умер Ян Кароль Ходкевич, «а с ним большое счастье Отчизны милой », отметят участники Хотинской битвы. Бог даровал ему и жизнь, и смерть - и, наверное, не за многие храмы, которые строил благочестивый гетман. Просто, улыбнувшись, в очередной раз Он согласился с выбором полководца.

Вместо послесловия . Памятник «непобедимому белорусу» в бронзе обязательно будет. Страна возвращает из небытия имена своих славных сыновей. Но небольшие памятники полководцу Яну Ходкевичу есть и сегодня. Как сказано в Указе Президента Республики Беларусь от 1.12.2004 года № 590, «с целью восстановления исторических и создания новых официальных геральдических символов », утверждены герб и флаг городского поселка Красносельский Волковысского района: серебряный грифон в красном поле. Это - родовой герб Ходкевичей , как дань памяти роду, владевшему когда-то Красным селом. А на гербе города Ляховичи Брестской области - контур плана замка, превращенного в неприступную крепость Яном Ходкевичем. Есть еще знак-эмблема общественного движения «Мужество и мастерство » Вооруженных Сил Беларуси, украшенная изображением грифона - мощного и непобедимой существа, поднявшегося с мечом в руке, объединяя славу седого гетмана и его потомков.

Виктор ЛЯХОР, член Геральдического совета при Президенте Республики Беларусь, 3 июля 2008 года.

Еженедельник «Голас Радзімы», оригинал на белорусском языке: http://www.golas.by/index.php?subaction=showfull&id=1214982253&archive=1216214400&start_from=&ucat=8

Осенью 1612 года Русское государство находилось на грани гибели. Смоленск пал. Низложенный царь Василий Шуйский томился в польском плену, в Москве стоял польский гарнизон, а всеми делами в столице заправляла кучка предателей, известных в народе как Семибоярщина. Москву от интервентов освободить не удалось, поскольку Первое народное ополчение распалось летом 1611 года. У столицы остались лишь отряды казаков под командованием Дмитрия Трубецкого. Но теперь на борьбу с поляками встал народ. Призыв нижегородца Кузьмы Минина подниматься на борьбу с интервентами страна услышала, и в Нижнем Новгороде стало собираться Второе земское ополчение.

Военачальником звали князя Дмитрия Пожарского, который успешно воевал против тушинцев, а затем в рядах Первого ополчения доблестно сражался в Москве с поляками. Князь долго отказывался от столь высокого поста, но в итоге согласился, предварительно оговорив, что всеми хозяйственными делами войска будет заниматься Минин. Пожарский прибыл в Нижний Новгород в октябре 1611 года и сразу занялся формированием и организацией ополчения. Подготовка к походу на Москву продолжалась до начала весны 1612 года, а затем через Юрьевец, Кинешму и Кострому ополченцы выступили на Ярославль. Там руководители земской рати получили весть о том, что к столице идёт гетман Ходкевич, который везёт с собой огромный обоз с припасами для польского гарнизона в Кремле.

Его необходимо было опередить, и ополчение выступило в поход на Москву. В конце июля к столице подошли передовые отряды воевод М. Дмитриева и Д. Лопаты-Пожарского. В конце августа прибыли и главные силы ополчения. Но ситуация осложнялась взаимным недоверием между Пожарским и Дмитрием Трубецким, чьи казачьи таборы по-прежнему стояли в окрестностях Москвы. В ожидании подхода войск Ходкевича ополченцы соорудили на Арбате деревянный острожек и вырыли окопы. На рассвете 22 августа войска гетмана переправились у Новодевичьего монастыря. В состав его армии входили 8000 запорожских казаков, полторы тысячи пехотинцев и отряд панцирной конницы.

3000 поляков засели в Кремле и Китай-городе и ждали только удобного момента, чтобы ударить русским в тыл. Битва началась атаками дворянской конницы, которая потеснила поляков. Бои продолжались довольно длительное время, но Ходкевич ввёл в дело пехоту и заставил русских отступить. Сражение откатилось в район Арбата и Тверских ворот, особенно яростные схватки происходили у острожка. Понимая, что в уличных боях от кавалерии мало толку, Пожарский велел всадникам спешиться и вести бой в одном строю с пехотой. Стрельцы из окопов и со стен Белого города накрыли поляков метким огнём, и те стали отступать, но в этот момент под прикрытием артиллерии на вылазку пошёл польский гарнизон Кремля.

Сражение продолжалось семь часов и закончилось поражением воинов гарнизона, зато Ходкевичу удалось прижать к Москве-реке часть сил Пожарского. Но Филат Межаков и ещё три казачьих атамана, вопреки приказу Трубецкого, переправились через реку и ударили во фланг полякам. Натиск войск гетмана сразу ослаб, и он, понимая, что изменить ситуацию уже не удастся, с большими потерями отступил на исходные позиции. Весь следующий день его войска отдыхали, а 24-го числа Ходкевич снова повёл их в наступление. Правда, в этот раз он изменил направление главного удара и атаковал от Донского монастыря в сторону Замоскворечья.

Но и Пожарский изменил диспозицию, расположив главные силы на пути Ходкевича. Дворянская конница в течение пяти часов сдерживала натиск польских войск, но была разбита слаженным ударом вражеской пехоты. Поляки прорвались через русские позиции и вышли к Москве, реке. В тыл ополчению вновь ударил гарнизон Кремля. Положение снова спасли казаки, которые с тыла атаковали армию гетмана и заставили её остановить наступление. После этого ополченцы вместе с казаками перешли в наступление и атаковали позиции гетмана. Решающий удар по врагу нанесли три сотни дворян под командованием Минина, которые переправились через реку и ударили по врагу с тыла.

После этого началось отступление армии Ходкевича по всему фронту, поляки уходили, бросая обоз и знамёна. На следующий день гетман увёл свою потрёпанную армию к Можайску, тем самым подписав приговор кремлёвскому гарнизону, который был вынужден сдаться в октябре месяце.

Сражение за Москву между русскими и польскими войсками возобновилось через день, 24 августа (3 сентября) 1612 года. 23 августа прошло без боя. Гетман Ходкевич провёл перегруппировку своих сил, перенес лагерь к Донскому монастырю, готовясь наступать теперь в Замоскворечье, на участке Трубецкого. Несмотря на серьёзные потери, гетман не терял надежды прорваться в Кремль. План польского военачальника заключался в следующем: начать наступление через Замоскворечье и одновременно вылазкой Струся из Кремля сковать действия ополчения Пожарского.

Польское командование отметило бездействие Трубецкого в день решающей битвы, а также сравнительную слабость русских укреплений на этом направлении. Тут дорогу через пожарище перекрывали два казачьих острожка. Один с внешней стороны - у Серпуховских ворот, возле церкви Св. Климента, другой - с внутренней, у церкви Св. Георгия. Ночью изменник дворянин Орлов, получивший от Сигизмунда III за донос на князя Пожарского документ на право владения его имением, провел 600 гайдуков с небольшим обозом через посты. Они незаметно прошли по правому берегу реки через государев сад, перебрались по бревенчатому Замоскворецкому мосту и пробрались в Кремль, передав продовольствие осажденным. На обратном пути гайдуки, воспользовавшись беспечностью казаков Трубецкого, захватили острожек и церковь Георгия и укрепились там.

Пожарский, видимо, догадываясь о планах противника, тоже перегруппировал силы. Он с Мининым и воеводами перешел к церкви Ильи Обыденного на Остоженке. Главные силы ополчения были переведены к берегу Москвы-реки, чтобы прикрывать прежнее направление и одновременно иметь возможность подать помощь за реку. Сюда же были оттянуты от Петровских, Тверских и Никитских ворот отряды Дмитриева и Лопаты-Пожарского. Примерно треть своего войска (пехоту, конницу и две пушки) Пожарский переправил на правый берег реки, чтобы стать на направлении вероятного наступления противника.

Оборонять Замоскворечье было значительно труднее, чем левобережье Москвы-реки. Вместо каменных стен Белого города здесь были лишь рвы и валы Деревянного города с остатками полусгоревшей и полуразрушенной деревянной стены да острожек на Пятницкой улице. Второй острожек в Ендове теперь находился в руках пана Неверовского. Кроме того, защитой ополченцам могли послужить ямы и развалины на месте выгоревших замоскворецких кварталов. В дополнение к этому казаками Трубецкого было вырыто много ям-окопов для стрелков. Зная, что у противника преобладает конница, князь Пожарский расположил своих стрельцов по рву Земляного города, где были поставлены две пушки. Отборные конные сотни были выдвинуты вперед за Земляной вал с задачей принять на себя первый удар войск гетмана. Трубецкой находился на берегу Москвы-реки (у Лужников). Его ополченцы занимали острожек у церкви святого Климента, на стыке Пятницкой и Ордынки, преграждая здесь путь к Кремлю. Часть казачьих войск была выдвинута вперед Земляного вала.

Гетман Ходкевич построил армию и собирался нанести главный удар со своего левого фланга. Левый фланг возглавил сам гетман. В центре наступала венгерская пехота, полк Неверовского и запорожские казаки Зборовского. Правый фланг состоял из 4 тыс. казаков под командой атамана Ширая. Как вспоминал позже князь Пожарский, войска гетмана шли «жестоким обычаем, надеясь на множество людей». То есть гетман повторил фронтальную атаку, не проявив тактической гибкости, надеясь прямой силой сломить сопротивление противника.

Решающее сражение

24 августа (3 сентября) 1612 года состоялось решающее сражение, которое определило весь исход Московской битвы. Длилось оно с рассвета до вечера и было крайне упорным и ожесточенным. Во многом оно повторяло битву 22 августа (1 сентября). Ходкевич, продолжая иметь значительный перевес в коннице, вновь применил массированный кавалерийский удар. Противника снова встретили конные сотни Пожарского. Обе стороны упорно сражались, не желая уступать.

От Донского монастыря Ходкевич направлял свежие подкрепления, пытаясь переломить сражение в свою пользу. В результате вскоре практически все силы Ходкевича были втянуты в сражение. Конные сотни Второго ополчения в течение пяти часов сдерживали наступление польской армии. Наконец, они не выдержали и подались назад. Некоторые русские сотни были «втоптаны» в землю. Отступление конных сотен было беспорядочным, дворяне вплавь пытались перебраться на другой берег. Князь Пожарский лично покинул свой штаб и попытался остановить бегство. Это не удалось, и вскоре вся конница ушла на другой берег Москвы-реки. Одновременно центру и правому флангу гетманской армии удалось оттеснить людей Трубецкого. Венгерская пехота прорвалась у Серпуховских ворот. Польские войска отбросили ополченцев и казаков к валу Земляного города.

Захватив инициативу в начале боя, гетман Ходкевич приказал своей наемной пехоте и спешившимся запорожцам начать штурм укреплений Земляного города. Здесь держали оборону ополченцы, ведя огонь из пушек, пищалей, луков, и вступая в рукопашные схватки. Одновременно польский главнокомандующий начал вводить в Москву обоз с продовольствием для осажденного гарнизона (400 возов). Несколько часов продолжался ожесточенный бой на валу, затем ополченцы не выдержали натиск противника и начали отступать. Гетман сам руководил этим наступлением. Современники вспоминали, что гетман «скачет по полку всюду, аки лев, рыкая на своих, повелевает крепце напрязати своё».

В стане русских возникло замешательство. Значительная часть оттесненных с валов Земляного города русских ополченцев закрепилась в развалинах сожженного города. Ратники укрепились как смогли и стали ждать дальнейшего наступления противника. Русская пехота, засев в ямах и городских развалинах, сумела замедлить наступление противника. Польские всадники среди развалин сожженного города не могли действовать с должной эффективностью. Воевода же Дмитрий Пожарский в ходе сражения спешил часть конников-ополченцев, благодаря чему создал в нужном месте перевес пехоты. Кроме того, маневренность польских войск сковывал огромный обоз, преждевременно введенный Ходкевичем на отвоеванную часть Замоскворечья.

Однако польские войска смогли добиться ещё одного успеха. Чтобы пробиться к Кремлю, гетману Ходкевичу нужно было взять казачий острожек у церкви святого Климента. Венгерская пехота и казаки Зборовского, которые теперь составляли авангард польской армии, от Серпуховских ворот прорвались в глубь Замоскворечья и захватили Климентьевский острог, перебили и разогнали всех его защитников. В захвате острога участвовал и гарнизон Кремля, который сделал вылазку для поддержки наступления. Таким образом, передовые отряды противника прорвались к самому Кремлю. Польский обоз с продовольствием дошел до церкви Екатерины и расположился в конце Ордынки. Однако, несмотря на успех во время первого этапа битвы, поляки не смогли закрепить свой успех. Войско Ходкевича было уже утомлено яростным сражением и утратило ударную мощь. Войска растянулись, действия сковывал большой обоз, ощущалась нехватка пехоты, которая была необходима для действий внутри большого города.

Тем временем казаки Трубецкого совершили удачную контратаку. Келарь Троице-Сергиевого монастыря Авраамий Палицын, пришедший с ополчением в Москву, отправился к казакам Трубецкого, отступавшим от острога, и обещал им выплатить жалование из монастырской казны. Как вспоминал Авраамий Палицын, казаки «убо которые от Климента святаго из острожка выбегли, и озревшися на острог святаго Климента, видеша на церкви литовские знамена… зелоумилишася и воздохнувше и прослезившеся к Богу, - мало бе их числом, - и тако возвращщеся и устремишася единодушно ко острогу приступили, и вземше его, литовских людей всех острию меча предаша и запасы их поимаша. Прочие же литовские люди устрашишася зело и вспять возвратишася: овии во град Москву, инии же к гетману своему; казаки же гоняще и побивающе их…».

Таким образом, казаки решительным приступом отбили Климентовский острожек. Бой за опорный пункт был кровопролитный. Обе стороны не брали пленных. Казаки мстили за своих убитых. В этой схватке противник потерял убитыми только 700 человек. Преследуя по Пятницкой улице уцелевших солдат Ходкевича, ополченцы и казаки с налета ворвались во второй острожек на Ендове. Здесь вместе с пехотинцами Неверовского было около тысячи интервентов. Противник не выдержал и побежал. Половине из них удалось спастись бегством в Кремль по Москворецкому мосту. В результате польское войско потеряла лучшую свою пехоту, которой и так было мало. Но и казаки после своей героической атаки смутились, стали укорять бежавших с поля боя дворян и покидать позиции.

В сражении наступила пауза. Гетман Ходкевич старался перегруппировать свои войска и снова начать наступление. Он ждал вылазки гарнизона, но Струсь и Будила понесли такие потери накануне, что уже не решили атаковать. Воспользовавшись этим, князь Пожарский и Минин стали собирать и вдохновлять войска и решили перехватить инициативу, организовать общую контратаку и разгромить противника. Ближайшая задача заключалась в том, чтобы перегруппировать и сосредоточить силы на направлении главного удара. Пожарский и Минин обратились за помощью к келарю Троице-Сергиевой лавры Авраамию Палицину, который был посредником между «таборами» и ополчением. Они уговорили его пойти к казакам и вновь поднять их в наступление. Кроме того, есть сведения, что в переговорах с казаками участвовал и Минин, призывавший казаков сражаться до победного конца. Уговорами и проповедью Палицыну удалось восстановить моральный дух казаков, которые поклялись друг другу сражаться не щадя жизней. Большинство казаков потребовали от Трубецкого переправить свое войско в Замоскворечье, заявляя: «Пойдем и не воротимся назад, пока не истребим вконец врагов». В результате войско Трубецкого повернуло назад на «ляхов» и, соединившись с продолжавшими держать оборону ополченцами. Оборонительная линия была восстановлена. Одновременно Пожарский и Минин смогли привести в порядок ранее отступившие конные сотни ополчения, собрав их против Крымского двора.

Как только порядок в армии был восстановлен, князь Дмитрий принял решение перейти в общее наступление. К вечеру началось контрнаступление ополченцев. Сигналом к нему стала стремительная атака отряда Кузьмы Минина, который в этот решительный момент сражения взял инициативу в свои руки. Он обратился к Пожарскому с просьбой дать ему людей, чтобы ударить по врагу. Тот сказал: «Бери кого хочешь». Минин взял из резервных отрядов ополчения, что стояли у Остоженки, три сотни конных дворян. Пожарский в помощь дворянским сотням выделил еще отряд ротмистра Хмелевского - литовского перебежчика, личного врага одного из польских магнатов. В сумерках небольшой отряд Минина незаметно переправился через Москву-реку для нанесения удара с левого берега реки во фланг войску Ходкевича. Русские знали, что гетман ввел в бой все свои резервы и что в районе Крымского двора им выставлен лишь небольшой отряд из двух рот - конной и пешей. Удар был настолько внезапным, что польские роты не успели приготовиться к бою и бежали, сея панику в своём лагере. Так «выборный человек всею землею» Кузьма Минин в решающий час сумел добиться перелома в битве.

Одновременно русская пехота и спешившиеся конники перешли в наступление на лагерь гетмана Ходкевича, «из ям и из кропив поидоша тиском к таборам». Поляки вспоминали, что русские «всею силою стали налегать на табор гетмана». Наступление велось широким фронтом на польский лагерь и валы Земляного города, где теперь уже оборонялись гетманские войска. Атаковали и ратники Пожарского, и казаки Трубецкого. «Приуспевшим же всем казаком к обозу у великомученицы христовы Екатерины, и бысть бой велик зело и преужасен; сурово и жестоко нападоша казаки на войско литовское: ови убо боси, инии же нази, токмо оружие имущие в руках своих и побивающие их немилостивно. И обоз у литовских людей розорвали».

Польское войско не выдержало столь решительного и единого удара русских и побежало. Деревянный город был очищен от противника. Огромный обоз с продовольствием для гарнизона Кремля, стоявший в районе Ордынки, был окружен, а защитники его полностью уничтожены. В руки победителей попали богатые трофеи, артиллерия, польские знамена и шатры. В результате общей контратаки противник был опрокинут по всему фронту. Гетман Ходкевич стал спешно отводить свое войско из района Земляного вала. Его разгром завершила русская конница, которую воеводы Пожарский и Трубецкой бросили на преследование противника. Сотни поляков были убиты, много панов было захвачено в плен.

Итоги

Польская армия была разбита и, понеся большие потери (из польской кавалерии у Ходкевича осталось не более 400 человек), гетманские отряды в беспорядке отступили к Донскому монастырю, где простояли «в страхе всю ночь». Ополченцы хотели преследовать врага, но воеводы проявили осторожность и сдержали наиболее горячие головы, заявив, что «не бывает на один день две радости». Для устрашения отступающего противника стрельцам, пушкарям и казакам было приказано вести беспрерывную стрельбу. Два часа они палили так, что, по словам летописца, не было слышно, кто что говорил.

Польская армия утратила ударную мощь и уже не могла продолжить бой. На рассвете 25 августа (4 сентября) гетман Ходкевич со своим сильно поредевшим войском «с великим срамом» побежал через Воробьевы горы к Можайску и далее через Вязьму в пределы Речи Посполитой. По дороге запорожские казаки бросили его, предпочитая промышлять самостоятельно.

Поражение гетмана Ходкевича на подступах к Москве предопределило падение польского гарнизона Кремля. Уход войска Ходкевича вверг поляков в Кремле в ужас. «О, как нам горько было,- вспоминал один из осажденных,- смотреть, как гетман отходит, оставляя нас на голодную смерть, а неприятель окружил нас со всех сторон, как лев, разинувши пасть, чтобы нас проглотить, и, наконец, отнял у нас реку». Эта битва стала поворотным событием Смутного времени. Речь Посполитая утратила возможность овладеть Русским государством или его значительной частью. Русские силы приступили к восстановлению порядка в царстве.

Бои 22-24 августа показали, что ни Второе земское ополчение, ни казаки подмосковных «таборов» самостоятельно, только своими силами противника разбить бы не смогли. Несмотря на тяжелое поражение гетмана Ходкевича, поляки имели на Русской земле довольно-таки крупные воинские силы. Ещё сидел за крепкими кремлевскими стенами польский гарнизон, бродили по стране многочисленные отряды польских авантюристов и разбойников. Поэтому вопрос об объединении разрозненных патриотических сил Второго земского ополчения и казачьих «таборов» оставался насущным. Совместное сражение сплотило ополченцев, обе рати объединили силы, и во главе их встал новый триумвират - Трубецкой, Пожарский и Минин (при номинальном главнокомандовании Трубецкого).